Отблески Тьмы - Валерий Иващенко Страница 4

"Конечно, эти жрецы могли бы и сами воду устроить" - рассуждал водонос, по привычке молчаливо. - "Им стоит только пальцами прищёлкнуть да глаза к солнышку закатить. Р-раз - и всё!" Однако храмовый учитель по гимнастике и фехтованию крепыш Зурн Ан считал, что иногда полезно и поразмяться.

"Правильно, наверное, мыслит старикашка", - рассудил Арриол, опрокидывая вёдра в бадью, - "Только это иногда относится в основном не к тем". Учитель немного благоволил к ловкому и смышлёному парнишке, хоть тот и из слуг; и втихомолку от настоятеля даже разрешил посещать уроки кинжала, а также боя без оружия. Как-то вечером, будучи в особо благодушном настроении, Зурн рассказал, что самого Арриола в полугодовалом возрасте принёс в храм усталый воин в помятых доспехах. Это было почти шестнадцать лет тому, тогда шла война. Ночь, ветер и жуткий дождь гнали отступающие в суматохе войска по раскисшей дороге куда-то вглубь Империи. Чей это малыш, солдат не сказал. Буркнул только имя, и отдал амулет. Парнишка испуганно пошарил у шеи - не потерял ли? - и поспешил дальше.

Редд убрался куда-то в свою сторожку, и дальше работа пошла быстрее да без помех. Заполнив одну ёмкость и наполовину вторую, запыхавшийся Арриол присел возле проруби, чтобы перевести дух и дать отдых дрожащим коленям. Он бездумно глядел на чёрную, притягивающую, чуть дышащую поверхность воды, по которой кружилась одинокая льдинка.

- Вот ты, как и я, - прошептал он ледышке. - Но ничего, сегодня…

Он с испугом оглянулся - не услышал ли кто ненароком. Окунул в воду вёдра и заспешил наверх. Сбегав ещё пару раз, оглядел обледенелую бадью.

- Ещё на несколько ходок, - решил парнишка, но тут его отвлёк болезненный тычок в шею, разом опрокинувший на обледенелую тропинку.

- Ты, крысёныш! Почему дрова не нарублены? - Ласло дышал перегаром, покачивался, и по его мутному взгляду даже спросонья можно было догадаться, что он ищет, на ком бы сорвать досаду за больную голову и поганое самочувствие. - А кто лестницу вымоет?

Вообще-то, Ласло был простой слуга. Однако, будучи посильнее и поздоровее прочих - а где после войны, обескровившей юг Империи, отыщешь работника без увечий? - считал себя вправе покрикивать на других, поколачивать, да увиливать от работы. Вот и сейчас он распалял себя, свято будучи уверен в своей обязанности наказать лентяя.

Что-то в душе Арриола лопнуло, неслышно тренькнув, а что-то другое распрямилось наконец, заставляя расправить плечи и поднять голову. Мельком оценив обстановку - дверь в баню к истопникам закрыта, а окно кухни отсюда не видно - он перенёс опору на правую ногу, и правой же рукой, по всем правилам гномьего бокса, снизу вверх приложился к ненавистной опухшей роже. После поднятия тяжёлых вёдер кулак взлетел к челюсти Ласло с какой-то пугающей лёгкостью, отчего пьянчугу приподняло и отбросило на несколько шагов.

На пару мигов парнишка опустошённо замер, напряжённый, как пружина арбалета, затем шагнул к лежащему. Тот мелко задёргался, а затем попытался поднять лохматую голову. Не дожидаясь, пока его слегка протрезвевший взгляд уставится на Арриола, парнишка выхватил из-за спины боевой нож*, спрятанный до поры до времени под лохмотьями, и, склонившись, блеснул клинком перед лицом поверженного обидчика. (*Боевой нож имеет прямое лезвие длиной 20…25 см, расширяющееся к основанию и равно пригодное как для колющих, так и для рубящих ударов; эфес и ручка цельные, выполнены в виде массивного шипастого кастета; снизу округлый набалдашник-противовес, которым при нужде можно просто оглушить по темечку - прим.автора)

- Ещё раз… - он чуть не задохнулся от непонятной силы, тёмно бурлившей внутри него. - Ещё раз руки распустишь, порежу. А если узнаю, что опять малышку Венди обижаешь, то выпотрошу, как Адель рыбу. Понял, гнида?

Ласло с испугу икнул и дробно закивал, глядя на пляшущее перед глазами остриё, а в снегу под его штанами стало быстро расплываться вонючее жёлтое пятно. - П…понял, - с трудом просипел он, пытаясь вжаться поглубже в сугроб. Будучи от природы недалёким и немного трусоватым, он как-то сразу спасовал перед мальчишкой, который вдруг показал зубы.

Арриол проворно отпрыгнул, как дикий кот, спрятал оружие, и понёсся в чулан. Уже на бегу его чуть отпустило, и тут же началась нервная дрожь. Трясущимися пальцами он добыл из-под кадушки всё своё богатство - три серебряные монеты, несколько медяков, книгу в тёмном засаленном переплёте да горсточку высохшего до каменной твёрдости изюма - бережно завёрнутое в тряпицу. Опустил во внутренний карман куртки, пришитый неумелыми стежками, и чуть призадумался. Из тёмного угла меж крышей и потолочной балкой он достал вязаную шерстяную безрукавку и тотчас же надел под куртку. Вернее, когда-то рукава у неё имелись, но так протёрлись и изорвались, что прежний владелец просто выбросил свой свитер. Арриол же, найдя такое расточительство излишним, здраво рассудил, что рукава можно и отрезать, и приспособил рвань к делу. Гм, вернее - к телу.

В это время с башни храма в морозном воздухе разнёсся одиночный удар колокола, призывая монахов и послушников к службе, а горожан к обеду. Полдень. Всё, медлить больше нельзя. Раз задумал бежать - пора. Парнишка глубоко вздохнул, собираясь с духом, и через смазанную ещё вчерашней ночью боковую калитку выскользнул к замёрзшей реке.

Полдень. Бородатый купец окинул хозяйским взглядом прилавки своего небогатого, но крепкого заведения и удалился отобедать. Тем более, что ароматы расстегая и кулебяки, просачивающиеся из задней комнаты, сделались столь же нестерпимо притягательными, как навязчивая идея. Лавка осталась на попечении нескладной, рыжей и конопатой девчонки, которая работала здесь уже давно, так что за дела можно было некоторое время не волноваться. К тому же, её мать, много лет прикованная к постели тяжёлой болячкой, приходилась купцу хоть и весьма дальней, но всё же родственницей.

Едва за хозяином закрылась дверь, как в лавку быстро, но неслышно, просочилась тень.

- Привет, Майка! - шепнул Арриол. Не то, чтобы купец не жаловал приблуд, но бережёного, как говорится, и Риллон бережёт. С девчонкой, которую звали Майка, они познакомились третьего года, благо оба были практически сироты, и иногда со стаей сверстников рыскали по большому городу в поисках мелких приработков. Парнишка подрабатывал на пристанях, если мешки и ящики были не тяжёлыми, а плата, соответственно, мало привлекала здоровенных грузчиков. Майку же, с её ловкими и гибкими пальцами, охотно нанимали сортировать и перекладывать фрукты. За гроши, конечно, зато быстро и - своё. На летней ярмарке они даже купили в складчину большой сахарный леденец на палочке и долго облизывали, хихикая, когда их язычки и губы ненароком соприкасались, рождая сладкое томящее чувство где-то внизу живота.

- А, здорово, Арри, - Майка отодвинула в сторону деревянные счёты и приветливо улыбнулась приятелю. - Что-то давно не заглядывал!

Парнишка вздохнул, затем выложил на прилавок целых три серебряные монеты. - Это… вот, мамке отдай, на целителя.

Дети, вернее - отроки, переглянулись. Майка все заработанные медяки копила, чтобы однажды нанять для своей матери целителя, которые, как всем известно, гребут за свои услуги ну просто бешеные деньги. Арриол же, которому было жаль тратить с таким трудом заработанные деньги на сладости (ну, разве иногда для Майки), а вино он не употреблял, видя, в каких скотов оно превращает Редда или хотя бы того же Ласло, просто копил их на будущее.