Запретный плод - Лорел Гамильтон Страница 4

Потом Моника достаточно успокоилась, чтобы фальшивопроизнести театральным шепотом: – Знаете ли вы, что ждет нас за углом?

На самом деле я знала. Последнее убийство вампира случилосьв четырех кварталах отсюда. Вампиры называли это место “Округ”. Люди называлиего “Приречье” или “Кровавая площадь” – в зависимости от степени своейгрубости.

– “Запретный плод”, – сказала я.

– Ну, вот, испортила мне сюрприз.

– А что такое “Запретный плод”? – спросила Кэтрин.

Моника захихикала.

– Отлично, значит, сюрприз испортить не удалось. – Онавзяла Кэтрин под руку. – Обещаю, что тебе понравится.

Кэтрин, может быть, и понравится. Я знала, что мне точно непонравится, но все равно пошла за ними за угол. Извитая неоновая вывеска былакроваво цвета крови. Я не преминула отметить эту символичность.

Мы поднялись по трем широким ступеням, и перед распахнутойдверью там стоял вампир. Его массивные плечи угрожали прорвать тесную футболку.После смерти уже не надо качаться штангой? Еще с порога слышался густой гулголосов, смех, музыка. Густой бормочущий звук многолюдного тесного помещения,где люди собрались оттянуться.

Вампир стоял у двери совершенно неподвижно. И все жекакое-то движение в нем угадывалось, что-то живое – за неимением лучшего слова.Значит, он был мертв не более двадцати лет. И сегодня он уже был сыт. Кожа унего была здоровая и красноватая. И лицо чуть ли не розовощекое. Питание свежейкровью идет на пользу.

– Ты только пощупай эти мышцы! – сжала его руку Моника.

Он улыбнулся, сверкнув клыками. Кэтрин ахнула. Он улыбнулсяшире.

– Бад мой старый друг, правда, Бад?

Вампир Бад? Красиво звучит.

Но он кивнул.

– Заходи, Моника. Твой столик ждет.

Столик? Откуда у Моники здесь такой вес? “Запретный плод” –одна из самых горячих точек в Округе, и заказов на столики они не принимают.

На двери висела большая табличка: “Ношение крестов, распятийи прочих освященных предметов в помещении клуба не разрешается”. Я прочлатабличку и прошла мимо. Совершенно не собиралась я отдавать свой крест.

Нас окутал густой мелодичный голос:

– Анита, как мило с вашей стороны к нам прийти!

Голос принадлежал Жан-Клоду, владельцу клуба и вампиру вранге мастера. И вид у него был, какого ты и ожидаешь от вампира. Слегкавьющиеся волосы, спадающие на пышные белые кружева старинной сорочки. Кружевныеманжеты на бледных руках с тонкими пальцами. Раскрытая сорочка чуть показываласухопарую грудь, обрамленную кружевным жабо. Мало кто из мужчин умеет носитьтакие сорочки. На вампире этот наряд казался очень мужественным.

– Вы знакомы? – удивилась Моника.

– О да, – ответил Жан-Клод. – Мы с мисс Блейк уже встречались.

– Я помогала полиции, когда они работали в Приречье.

– Она у них по вампирам эксперт.

Последнее слово прозвучало тихо, тепло и в чем-то неяснооскорбительно.

Моника хихикнула. Кэтрин глядела на Жан-Клода широкораскрытыми невинными глазами.

Я коснулась ее руки, и она дернулась, будто проснулась. Я нестала шептать, потому что он меня все равно бы услышал.

– Очень важный элемент техники безопасности – никогдане гляди в глаза вампира.

Она кивнула. В ее лице мелькнула первая тень страха.

– Я бы ни за что не стал вредить такой прекрасноймолодой женщине.

Он взял руку Кэтрин и поднес ко рту. Всего лишь касание губ.Кэтрин вспыхнула.

Монике он тоже поцеловал руку. Потом поглядел на меня ирассмеялся.

– Не тревожьтесь, мой милый аниматор. Я не трону вас.Это было бы нечестно.

Он встал со мной рядом. Я смотрела ему в грудь, неотрываясь. Там, в этих кружевах, был почти не виден шрам от ожога. В формекреста. Сколько десятилетий тому назад кто-то ткнул крестом в его плоть?

– Как нечестно и то, что у вас с собой крест.

Что я могла сказать? Он был прав по-своему.

Обидно, что вампиру наплевать на предметы, имеющие формукреста. Крест должен быть освящен и подкреплен верой. Атеист, машущий крестомна вампира, – зрелище поистине достойное жалости.

Мое имя, выдохнутое им, прошло дуновением по моей коже.

– О чем вы думаете, Анита?

Голос этот был такой чертовски успокаивающий. Мне захотелосьподнять глаза к лицу, произнесшему эти слова. Жан-Клод был заинтригован моимчастичным иммунитетом к нему. Этим – и еще ожогом в форме креста у меня налевой руке. Этот шрам его интересовал. Каждый раз он изо всех сил пытался меняочаровать, а я изо всех сил пыталась не обращать на него внимания. До сих пор явыигрывала.

– Раньше вы никогда не возражали, что я ношу крест.

– Тогда вы здесь бывали при исполнении, сейчас – нет.

Я глядела на его грудь и думала, такие ли эти кружевамягкие, как это кажется. Вряд ли. – Вы настолько не уверены в собственныхвозможностях, мой маленький аниматор? Вы верите, что ваша способность сопротивлятьсямне заключена лишь в этом кусочке серебра у вас на шее?

Я не поверила ему, но это все равно сработало. Жан-Клодпризнавал за собой возраст двести пять лет. За два века вампир набирает многосилы. Он намекал, что я трусиха. Я ею не была.

Я подняла руки расстегнуть цепочку. Он отступил от меня иповернулся спиной. Крест с цепочкой скользнул мне в руку серебряным ручьем.Рядом появилась блондинка, протянула мне корешок квитанции и взяла крест.Прелестно – гардеробщица для освященных предметов.

Без креста я ощутила себе раздетой. Я в нем спала и в душемылась.

Жан-Клод приблизился снова.

– Против сегодняшнего спектакля вам не устоять, Анита.Кто-нибудь вас покорит.

– Нет, – ответила я.

Но трудно отвечать решительно, глядя в грудь собеседнику.Чтобы изобразить твердость, надо смотреть в глаза, но это сейчас было ни-ни.

Он рассмеялся, и звук этот прошел у меня по коже, каккасание меха. Теплое и мягкое, хотя есть в нем что-то от смерти.

– Тебе понравится, я это обещаю, – схватила меня подруку Моника.

– Да, – добавил Жан-Клод. – Это будет ночь, которую выникогда не забудете.

– Это угроза?

Он снова рассмеялся тем же ужасно теплым смехом.

– Анита, здесь место радостей, а не насилия.

Моника тянула меня за руку.

– Пошли, представление сейчас начнется.