Иномирец - Никита Баранов Страница 4

— Конечно, хотел бы. А кто бы не хотел? Только дурак, однозначно.

Стиляга подмигнул старику и задорно усмехнулся:

— Это именно тот ответ, которого я от тебя и ожидал, Богданов! Решительность, достойная королей. Ну, так что, готов к предложению, которое изменит всю твою жизнь?

Виктор Евгеньевич пожал плечами:

— Я весь — внимание. Говори.

Лагош снова захлопал в ладоши и истерично засмеялся, как смеются лишь выжившие из ума злодеи в дешёвых американских вестернах. Он вдруг задёрнул шторы и выключил свет — на кухне сразу же стало темно. А зрение Виктора Евгеньевича в его-то годы давно уже не позволяло комфортно чувствовать себя в таких потёмках даже с надетыми очками.

— Сперва — завязочная увертюра, дорогой слушатель. Ведь без предварительного разогрева нельзя приступать к большущей пьянке, да? Хе-хе…

Глаза стиляги стали бегать туда-сюда, будто что-то выискивая. Наконец, увидев что-то, Лагош широко улыбнулся и подошёл к холодильнику. Насвистывая какую-то до боли знакомую мелодию, он стал снимать с дверцы холодильника накопленные за многие годы магниты. Почти на всех изображались города, в которых когда-либо побывал Виктор Евгеньевич или его родственники, а на остальных — мультяшные мишки и зайчики, которые попадаются в упаковках из-под йогурта. Когда внуки гостят у своего дедушки, они всегда заранее запасаются целым коробом этих кисломолочных изделий.

Старик из-за темноты почти ничего не видел, но, прищурившись, всё-таки смог разобрать, чем занимается его собеседник. Вопросительно изогнув бровь и раскрыв от удивления рот, Виктор Евгеньевич захотел что-то сказать, но вскоре просто махнул рукой и стал смиренно ожидать, пока все магнитики не скроются в бездонных карманах пиджака незваного гостя.

Лагош, закончив с магнитным ограблением, смущённо улыбнулся и пожал плечами:

— Никогда не знаешь точно, удастся ли тебе выбраться в этот мир ещё раз. Вот и запасаюсь сувенирчиками, хе-хе. Ты уж прости меня за это, Богданов. Тебе ведь все эти безделушки всё равно вскоре станут без надобности, верно?..

Виктор Евгеньевич стал потихоньку закипать. То ли от непонимания слов Лагоша, то ли от его беспринципных действий, но ярость постепенно постепенно застилала старику глаза.

— Знаешь, как тебя там, лучше просто ответь на мои вопросы, а то хуже будет.

— Кому хуже-то станет? Тебе, что ли? — усмехнулся Лагош. — Да ладно тебе, дедуль. Смотри и слушай.

Стиляга сразу же посерьёзнел и громко щёлкнул пальцами. Из-под грязных и необрезанных ногтей вырвались яркие оранжевые искорки. Завертевшись в едином танце, они вдруг слились воедино, и после короткой вспышки превратились в светящийся коричневый шарик, парящий прямо посреди кухни.

У старика от удивления чуть не остановилось сердце.

— Прости, что без фанфар, но оркестрами я руководить не умею, — хмыкнул Лагош. — Значит, так. Вот эта сфера — огромный газовый гигант, типа вашего Юпитера, вращающийся вокруг тесной пары умирающих звёзд, находящейся невероятно далеко отсюда. Акемо. Гигант этот, кстати, тоже находится на последнем издыхании. Хотя, всё это в космических масштабах. Пройдут ещё десятки тысяч лет, прежде чем одна из звёздочек соизволит уменьшиться до размеров астероида и станет столь плотной, что даже свет не сможет покинуть её пределы. Не стану утомлять тебя всей этой астрономической белибердой. Это было так, к сведению.

Лагош снова щёлкнул пальцами. На этот раз появились уже зелёные искры, которые собрались в совсем малюсенький шарик, раз в десять меньше предыдущего. Новый объект встал на свою орбиту и начал медленно вращаться вокруг Акемо.

— А эта никому не нужная кроха — мир, откуда я пришёл. Пакемо. Один из тринадцати спутников газового гиганта, но единственный, имеющий разумную жизнь, какой её понимаете вы, люди! Редчайшее явление во вселенной, Богданов, хочу я тебе сказать. Там есть и леса, и моря, и даже человеки… — собеседник вдруг ненадолго умолк, и спустя полминуты продолжил уже с меньшим энтузиазмом в голосе. — Ещё там есть пепельники, болотники, и крылатые, как их там… не помню. Запамятовал. Вот же растяпа!

Виктор Евгеньевич отошёл от первичного шока и стал подозревать, что его время уже пришло. Всё было похоже на бред. Старик со всей силы ущипнул себя за запястье и протяжно зашипел от полученной боли.

— Ну, не может это всё быть правдой, — буркнул себе под нос Виктор Евгеньевич. — Не может. Я ведь просто сплю. Просто сплю.

Лагош в третий раз щёлкнул пальцами, и планеты разом испарились. Сразу же сама собой зажглась лампа, и в помещении вновь стало светло.

— Так вот, — стиляга отряхнул рукава и присел рядом со стариком. — Теперь о деле. Я предлагаю тебе, Богданов, воспользоваться моей безграничной добротой. У меня есть для тебя бесценный дар, получить который — уже величайшая честь и неслыханная удача. Лишь несколько человек в вашем мире удостаивались возможности просто говорить со мной, а быть награждённым мною — всего двое…

— И что же это за дар, позволь спросить? — нахмурился старик. Он до сих пор не мог понять, реально ли всё, что происходит вокруг, или же его тело уже начало разлагаться на носилках в местном морге. А пока определить наличие и степень реальности не было никакой возможности, Виктор Евгеньевич решил просто слушать и по ходу дела задавать интересующие его вопросы.

— Молодость, Богданов, — с трепетом ответил Лагош, крепко сжав кулаки. — Ты снова станешь молодым и сильным. У тебя не будет болезней, а твой организм полностью очистится. Ты станешь кристальнее слезы младенца, стерильным, как медицинский спирт. Твоим главным врагом станет лишь уже прожитая жизнь, воспоминания которой никогда уже тебя не покинут. Соглашайся, Богданов. Это твой шанс начать всё сначала.

Виктор Евгеньевич постучал себя по груди и откашлялся. Почесал свою макушку, посмотрел на фотографию Лизы — на этот раз она не придала своему возлюбленному столь нужных сейчас сил. Махнув на всё рукой, старик ответил:

— Предположим, что ты не сумасшедший, а я ещё живой и нахожусь в полном здравии. Тогда что же выходит? Ты — джинн?

— Ну, что-то типа того. Не хочу об этом говорить.

— Ладно, ладно. Не хочешь говорить — твоё дело. Если я соглашусь на твоё предложение, что уже само по себе кажется абсурдом, то смогу ли я потом вернуться обратно? Показать себя в новом облике родным, вновь покататься по стране автостопом…

Лагош покачал головой:

— Увы, Богданов. Знай, что приняв моё предложение, ты навсегда окажешься привязанным к тому миру, и никто не сможет переместить тебя на Землю. Так что, если хочешь, можешь либо доживать свой месяц тут, рядом с родственниками, или… или навсегда о них забыть, и продлить свою жизнь как минимум на полвека, но в совсем новом, другом мире. Как тебе предложение? Знаю, заманчивое.

— Зачем тебе это? Какова твоя выгода с этого? Не верю, что ты сделаешь всё это абсолютно безвозмездно.