Мистерия мести - Вадим Панов Страница 4

— Какой была Тина? — продемонстрировала похвальную память горожанка Изельшприц.

— Да.

— Я ведь сказала: первобытная кошка. — Её не порадовала моя приставучесть. А я, признаться, начал испытывать раздражение. — Провинциалка: цеплючая, без воспитания, зато с шармом. И на спорте была помешана.

— Тина занималась спортом?

А вот этой детали в досье на госпожу Мальцеву не оказалось.

— Пластикой… Нет, как это… Современным танцем! Глупо, да? Она говорила, что с детства мечтала стать танцовщицей… Наверное, там, внизу, кажется, что танцовщицы управляют миром. Какие они все идиоты!

И жалостливый до совестливости взгляд горожанки Изельшприц упёрся сначала в маникюрщицу, а потом в меня.

— Тина, — напомнил я.

— Она пришла снизу… С самого дна… И с детства мечтала стать танцовщицей, но не получилось. А когда добралась до денег дяди Володи, завела себе персонального тренера и часто пропадала в зале. — Леночка потянулась, продемонстрировав липоксированное туловище, и закончила: — Я этого не понимаю.

Полагаю, тут следовало похвалить её замечательную форму, но я — бездушная скотина снизу — не догадался.

— Как звали тренера Тины? Где они занимались? Часто бывает так, что женщина с подобным хобби просто нуждается в большом количестве свободного времени. «Дорогой! Я на танцах!» — пять-шесть бесконтрольных часов у нее в кармане.

К мужчинам это утверждение относится в равной степени.

Не надо обвинять меня в сексизме. Однако горожанка Изельшприц попыталась разрушить формирующуюся на глазах теорию:

— Всё не так, как ты подумал. Эдуардика я знаю лично, он очень милый и очень любит мальчиков… Хотел в школу устроиться, но эти гадкие законы… А он такой лапочка… От него всегда хорошо пахнет…

Я тоже на Леночку не дышал перегаром, но нежностей в свой адрес не дождался.

— К тому же дядя Володя ни за что не подпустил бы к Тине какого-нибудь мачо… Он ведь «Анну Каренину» смотрел…

Директор Мальцев, думается, «Анну Каренину» читал. В отличие от крестницы.

— Я обожаю Голливуд… Это кузница стиля… Там все такие великие, не то что в этой Рашке…

— Танцы, — кашлянул я, пока «икона московского стиля» не принялась пересказывать мне содержание каких-нибудь «трансформеров».

— Она ими занималась, и результаты все видели: Тина несколько раз танцевала на вечерах, которые устраивал дядя Володя. Очень хорошо танцевала. Она точно занималась. — Горожанка Изельшприц вновь потянулась. — Я тоже так смогла бы, если бы захотела… Но плясать на публике — бред… Унижение… Только для плебса…

Аристократия, чего уж там.

— Где находится зал?

— Понятия не имею… — Леночка выдала длинную нецензурную тираду в адрес второй маникюрщицы, потребовала менеджера и отрывисто закончила в мой адрес: — Знаю только, что где-то в центре.

— Вы ни разу там не были?

— А зачем?

Логично до последнего звука.

— Тина злоупотребляла спиртным?

— Любила красное вино, но я никогда не видела её пьяной или сильно поддатой. Она умела держать себя… Потому и захомутала дядю Володю… Пьяницы не бывают умными…

— Слишком быстро деградируют, — машинально закончил я.

— Вижу, ты встречался с дядей Володей, — хихикнула Леночка. — Он решил, что ты алкоголик?

— В этом случае я вряд ли получил бы работу.

— Дяде Володе нужен результат, а не твой цирроз. Если он решил, что ты сумеешь дать результат, то наплевал бы на всё? Так ты алкоголик?

В этот момент пришел менеджер, горожанка устроила истерику с требованием наказать, выгнать, изничтожить или удавить «куриц, терзающих мои ногти!», и я ретировался. Вынеся из разговора весьма странное впечатление.

Леночка, очевидно, не лгала и искренне верила в то, что говорит. Беда в том, что ничего из ею упомянутого не являлось секретным, таким, чем делятся только с близкими подругами, как отрекомендовал горожанку Изельшприц директор Мальцев. И дело не в моём неумении задавать правильные вопросы — перед следователями Леночка выступила точно так же: честно говорила обо всём, о чём спрашивали, но ничего сверхинтересного не рассказала.

Вывод напрашивался сам собой: Леночка не была близка с Тиной.

За выводом следовал вопрос: а была ли у Тины настоящая подруга? И если была, то почему всемогущий директор Мальцев о ней не знает?

Ответы на эти вопросы или хотя бы намёки на ответы я рассчитывал получить у Алексея Торопова, личного телохранителя Тины Мальцевой.

Который оказался именно таким, каким я его представлял. И внешне, и внутренне. Бывший кикбоксёр, бывший морской пехотинец, затем сотрудник частной охранной компании… Ну вы поняли, да? Теперь — бывший сотрудник, даже полиция от него отстала, но осадочек, как говорится, остался.

Внешне Алексей был здоров, коротко острижен и немногословен. Внутренне — по-житейски хитёр (всё-таки вовремя из охранной компании смылся) и в меру неглуп.

Естественно, Торопова тщательно опросили и люди Мальцева, и полицейские, но я надеялся на удачу. В конце концов, не зря же в моих глазах горожанка Изельприц разглядела ум.

— Госпожа Мальцева была лёгким объектом?

Для начала Алексей решил прикинуться полным деревом:

— Чего?

— Ты помнишь Тину? — Я пошевелил пальцами. — Брюнетка, примерно тридцати пяти лет, красивая, жена твоего хозяина. Тина Александровна Мальцева. Она тебе приказы отдавала весь последний год.

Да, я умею быть противным.

Торопов не совершил убийство только потому, что меня прислал директор. Но если бы взгляды могли резать, я покинул бы кафе изрядно исполосованным.

— Госпожа Мальцева была лёгким объектом для работы или тяжёлым?

Ещё один плюс телохранителю: он быстро понял, что со мной лучше не связываться, и принял условия конструктивного разговора.

— Средним. Как все.

— Приходилось носить её домой пьяную? Выполнять поручения, не связанные с твоими прямыми обязанностями?

— Я не обсуждаю хозяев.

Я ждал этого ответа, а потому выдал очень внятно и достаточно медленно, чтобы слова гарантированно вошли в повреждённые уши бывшего кикбоксера и застряли в каком-нибудь полушарии того органа, что заменяет ему мозг:

— Директор Мальцев хочет, чтобы я выяснил правду, а значит — ты обсуждаешь. Обсуждаешь всё, до последней детали. Отвечаешь на любые мои вопросы. Потом если хочешь, можешь наябедничать директору, что я копался в его грязном белье. Но это — потом, а сейчас ты отвечаешь. Всё понятно?

При этом поставил зарубку в памяти: Торопов знал, что отвечать придётся, но всё равно попытался сыграть верного молчаливого работника.