Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль Страница 4

По другой версии, заведующий кафедрой, нестареющий и непотопляемый Вермишенк был вовсе не косным рутинером от науки, а наоборот — настоящим волшебником в биомагии. Он раскритиковал исследования Айзека не столько за их неортодоксальность, сколько за бесперспективность. Айзек, возможно, был блестящим ученым, но ему не хватало дисциплины. Вермишенк играл с ним, как с мышонком, заставляя выклянчивать работу в качестве внештатного сотрудника с мизерным окладом, да к тому же с ограниченным доступом к университетским лабораториям.

И именно она, работа, заставляла Айзека относиться к своей возлюбленной с осторожностью.

Как раз сейчас его отношения с университетом стали напряженными. За десять лет тайного подворовывания ему удалось оборудовать неплохую лабораторию; большую часть доходов ему приносили сомнительные контракты с самыми неблагонадежными гражданами Нью-Кробюзона, чьи интересы в сложных науках неизменно приводили его в изумление.

Однако исследования Айзека — цель которых не изменилась за все эти годы — не могли проходить в абсолютном отшельничестве. Ему было необходимо публиковаться. Ему было необходимо участвовать в дискуссиях. Ему было необходимо присутствовать на конференциях — хотя бы в качестве отщепенца, блудного сына. Ренегатство давало кое-какие преимущества.

Но академическая система была ретроградной не только внешне. В Нью-Кробюзонский университет ксениев принимали только в качестве вольнослушателей, о получении диплома не стоило и мечтать. Открытая любовная связь с представителем иной расы — это скорейший путь к обретению статуса изгоя, а вовсе не того шикарного имиджа «плохого парня», которого он так упорно добивался. Он боялся не того, что о них с Лин станет известно в редакциях научных журналов, на кафедрах, где организуются конференции, и в издательских домах. Он боялся показать, что пытается скрыть эту связь. Но и не скрывать не мог.

И все это очень не нравилось Лин.

«Ты скрываешь наши отношения, чтобы публиковать статьи для тех, кого презираешь», — прожестикулировала она однажды после того, как они позанимались любовью.

В такие горькие моменты Айзек спрашивал, как бы она повела себя, если бы ей грозило отлучение от мира искусства.

В то утро любовникам удалось погасить разгорающуюся ссору с помощью шуток, извинений, комплиментов и страстных объятий. Борясь со штанинами, Айзек улыбнулся Лин, и ее сяжки чувственно покачнулись.

— Чем ты собираешься заняться сегодня? — спросил он.

«Еду в Кинкен. Нужно пополнить запас красильных ягод. Потом — на выставку в Шумные холмы. Вечером — работа», — добавила она со зловещей усмешкой.

— Значит, некоторое время ты не будешь мелькать у меня перед глазами, — осклабился Айзек.

Лин кивнула. Айзек сосчитал по пальцам дни.

— Ладно… может, поужинаем в «Часах и петухе», ну… скажем, в воскресенье? В восемь?

Лин задумалась. Размышляя, она держала его за руки.

«Класс», — застенчиво прожестикулировала она, не уточнив, имела ли в виду ужин или Айзека.

Они сложили кружки и тарелки в ведро с холодной водой, стоящее в углу. Лин собрала перед уходом свои заметки и наброски, а затем Айзек нежно притянул ее к себе, повалил на кровать. Он поцеловал теплую красную кожу. Лин перевернулась в его объятиях. Она оперлась на согнутую в локте руку, и он увидел, как темно-рубиновый панцирь медленно открывается, а сяжки разворачиваются в стороны. Полностью расправленные половинки ее головных покровов подрагивали. Из-под их сени она выпростала прелестные и бесполезные жучиные крылышки.

Она мягко притянула к ним его руку, предлагая погладить эти хрупкие, совершенно беззащитные крылья, что у хепри считается выражением высшего доверия и любви.

Воздух между ними накалился. В штанах у Айзека зашевелилось.

Он провел пальцами по ветвистым прожилкам ее трепещущих крыльев, глядя, как падающий на них свет отражается перламутровыми бликами. Другой рукой он подобрал юбку, и его пальцы скользнули вверх по ее бедру. От этого прикосновения ноги ее раздвинулись, а затем сдвинулись вновь, поймав его руку в ловушку. Он начал нашептывать ей непристойные и нежные слова.

Солнце над ними совершало свой путь, а вслед за ним медленно ползли по комнате тени оконных переплетов и облаков. Но любовники не замечали, как летит время.