Рука Оберона - Роджер Желязны Страница 4

— Возможно, ты прав, — заметил Рэндом. — А что тыдумаешь насчет способа, которым они воспользовались?

— Если хочешь, — сказал Ганелон, — я вам этопродемонстрирую, но только мне кое-что для этого нужно.

— А что именно?

— Идите сюда, — пригласил он, направляясь к краюплощадки, на которой горел Образ.

Я последовал за ним, Рэндом тоже. Грифон осторожно крался сомною рядом. Ганелон повернулся и протянул руку:

— Корвин, можно тебя побеспокоить? Передай мне,пожалуйста, тот кинжал, что я подобрал там.

— Пожалуйста, — произнес я, вытаскивая кинжал из-запояса и протягивая ему.

— Ты так и не сказал, что для этого нужно? — снова спросилтребовательным тоном Рэндом.

— Кровь Амбера, — ответил Ганелон.

— Не уверен, что эта идея мне по вкусу, — покачалголовой Рэндом.

— Тебе придется лишь уколоть палец этим кинжалом, —сказал Ганелон, протягивая ему клинок, — чтобы капля твоей крови упала наОбраз.

— И что случится тогда?

— Давай попробуем и увидим.

Рэндом посмотрел на меня:

— А ты что скажешь?

— Давай-давай! По крайней мере что-то выясним. Этодействительно интересно.

Он кивнул, взял из рук Ганелона кинжал и оцарапал им кончиксвоего левого мизинца. Потом выдавил капельку крови, держа палец точно надсветящейся линией Образа. Красная капля чуть увеличилась, задрожала и упалавниз.

И тут же там, где она коснулась узора, взвился столб дыма ипослышался негромкий треск.

— Черт меня побери! — воскликнул явно восхищенныйРэндом.

Крошечное пятно на поверхности Образа уже достигло размеровсеребряного доллара.

— Ну вот вам, пожалуйста! — сказал Ганелон. — Именнотак это и было сделано.

Пятнышко действительно выглядело в точности так же, как иогромное пятно в центре Образа, справа от нас. Грифон, вытянув шею, издалкороткий пронзительный вопль и быстро отпрянул, испуганно вертя головой и глядяна каждого из нас по очереди.

— Спокойно, приятель, спокойно, — пробормотал я, сновапочесывая ему шею.

— Но что могло вызвать появление такого большого... —начал было Рэндом, а потом медленно кивнул.

— Действительно, что? — заметил Ганелон. — Не вижуникаких следов и на том месте, где только что был уничтожен твой Яго.

— Значит, кровь Амбера, — задумчиво проговорил Рэндом.— Дорогой Ганелон, ты сегодня прямо-таки переполнен различными догадками.

— Спроси Корвина, пусть расскажет тебе о Лоррейне, отой стране, где я так долго прожил, — сказал Ганелон, — там, где вырос ЧерныйКруг. Я весьма чувствителен к воздействию этих сил, хотя знаю их скорее нарасстоянии. Но их природа становилась мне все яснее с каждым вашим новымрассказом. Сейчас я знаю больше, поэтому догадки мои полнее. Спроси Корвина,хороши ли мозги у его генерала.

— Корвин, — сказал Рэндом, — дай-ка мне ту проколотуюкарту.

Я вытащил Козырь из кармана и разгладил. Сейчас кровавыепятна на карте выглядели еще более зловещими. И еще одно поразило меня: я немог поверить, что это работа Дворкина, мудреца, мага, художника и наставникадетей Оберона, но только сейчас мне пришло в голову, что кто-то другой оказалсяспособен сделать нечто подобное. И хотя общий стиль казался в какой-то степенизнакомым, это была не его работа. Не Дворкина. Но где же я раньше видел стольуверенную линию, не такую непринужденную, правда, как у старого мастера? Наэтом рисунке каждый штрих был как бы тщательнейшим образом продуман еще дотого, как перо коснулось бумаги. И еще кое-что было здесь не так: некоенарочитое подчеркивание отдельных черт, как если бы художник работал подвоздействием собственных старых воспоминаний или чужих описаний, а не видяперед собой живой объект.

— Козырь, пожалуйста, Корвин, — напомнил мне Рэндом.

Именно то, как он это сказал, и заставило меня колебаться. Япочувствовал, что он примерно на шаг впереди меня в опознании чего-то оченьважного, и это ощущение мне совсем не понравилось.

— Не забывай: я только что по твоей просьбе чесал этогостарого урода, а потом пожертвовал во имя общего дела собственной кровью, такчто давай-ка сюда эту штуку.

Я отдал ему карту, и мое беспокойство усилилось, когда он,зажав ее в руке, сдвинул брови. Я почему-то вдруг почувствовал себяисключительно глупым. Неужели одна ночь в Тир-на Ног-те способна так замедлитьдеятельность мозга? Почему...

Вдруг из уст Рэндома посыпались проклятия; онбогохульствовал так изощренно, что превзошел все, что мне когда-либо доводилосьслышать за долгую жизнь воина.

Потом я спросил:

— В чем все-таки дело? Я что-то не понимаю...

— Кровь Амбера! — сказал он наконец. — Кто бы ее нипролил, он сперва прошел Образ, понимаешь? Потом он стоял там, в центре,установив контакт с помощью этого Козыря. И когда контакт был установлен, этотгад пырнул его кинжалом. Это его кровь пролилась на узор Образа и стерла егочасть, как моя.

Рэндом умолк, глубоко вдыхая воздух и словно не в силахнадышаться.

— Это напоминает какой-то ритуал, — сказал я.

— К черту ритуалы! — заорал он. — К черту всех их! Одиниз них уж точно умрет, Корвин, я убью его... или ее.

— Я все еще не...

— Я идиот! — воскликнул он. — Как же я сразу-то неразглядел? Посмотри! Посмотри внимательней!

Рэндом сунул проткнутую кинжалом карту мне под нос, и я тупоуставился на нее. Я все еще ничего не понимал.

— А теперь посмотри на меня! — крикнул он. — Меня-то тывидишь?

Его я видел. И снова посмотрел на карту. И понял, что онимел в виду.

— Я был для него всего лишь шепотом жизни в темноте. Ноони использовали для этой проклятой работы моего сына... Это портрет Мартина!