Фацелия Райс. Зов тьмы - Романова Екатерина Страница 4

Прошел час, а я так и не смог уснуть. Смотрел на Райс, гладил ее шелковые волосы, пропуская между пальцами, невесомыми прикосновениями вырисовывал узоры на ее руках и плече. Серебристый шелк покрывала обнимал ее округлые бедра, открывая взгляду то, что выше. И пусть я все уже видел в ту ночь, когда она выпала из окна моего кабинета, у меня все равно перехватывало дыхание от ее нежных и мягких очертаний, ее невинности и чистоты. Хрупкая, ранимая, беззащитная и в моих руках.

За окном заголосила какая-то птаха, возвещая приход весны. Золотилось солнце, все выше поднимая сияющую голову и на лицо Фацелии упал яркий луч. Она мило поморщилась, повела носом и громко чихнула, сама себя разбудив. Почесав нос, она проморгалась и, устроив подбородок на моей груди, уставилась на меня мутным взглядом. Растрепанная после сна, заспанная и такая домашняя, что порыв поцеловать ее стал почти непреодолимым.

— Привет, — она улыбнулась, прикрыла тяжелые веки, пытаясь прогнать остатки сна или, наоборот, снова ухватить их за хвост.

— Привет.

Определенно первое за долгие годы утро, которое хочется растянуть. Бережно отвел с ее лба прядку и Райс распахнула глаза. В них плескался ужас.

Проснулась. Осознала.

Она попыталась дернуться и отстраниться, но куда там, я надежно держал ее в объятиях и не намеревался в ближайшее время отпускать:

— Даже не думай.

— Магистр Хейден! — в ужасе воскликнула она, и внутри заворочилась глухая злость. Она в ужасе от того, что проснулась рядом со мной? Я ей настолько противен? — Что вы делаете в моей постели?

— Начнем с того, что мы в моей постели, — проговорил с холодом, намереваясь все для себя выяснить. — Я тебе настолько противен, что мысль проснуться со мной тебя так ужасает?

— Что? — она нахмурилась, пытаясь осмотреться, насколько позволяла поза и неосознанно прижалась ближе. — Нет, конечно, не в этом дело.

Сказала и тут же покраснела, спрятав лицо на моей груди, в которой разливалось тепло нежности от украденных слов. Прижал ее к себе и погладил по голове.

— Если нет, тогда полежи еще.

— Почему? — спросила она, касаясь губами моей груди. Не нарочно, просто она продолжала прятать там лицо, думая, что это как-то поможет спрятаться от самой себя.

— Потому что я еще не восстановился. Потому что у меня сломаны ребра. Потому что мне нравятся твои прикосновения.

Последнее признание вырвалось против воли, но, как ни странно, Райс выглянула из укрытия. Снова уложил ее к себе на грудь, но в этот раз она не сопротивлялась.

— Что значит у вас сломаны ребра? Вам нужно к целителю! Вам… — она замерла, приподняв голову и осматривая мое тело. Взгляд почти осязаемо скользил по груди и торсу. И впервые я радовался, что часы, проведенные в тренажерном зале и на поле боя прошли не зря. Ее зрачки расширились, дыхание на миг сбилось. Она сглотнула и, быстро облизнув губы, нахмурилась.

Вот бы понять, что происходит в ее голове!

— Сегодня ты мой целитель.

— Вам больно? — она бережно коснулась пальцами темно-лилового синяка над моей селезенкой и живот напрягся. — Очень больно?

Она подняла испуганные глаза и замерла, как мышка перед хищником. Невероятно. Даже не понимает, как на меня действует!

— Райс, мое состояние сейчас далеко от боли, хоть и очень похоже по ощущениям, — произнес хрипло. Она свела брови, молчаливо требуя объяснений. — Мне приятно. А переломы уже зарастают. И, чем смирнее ты лежишь, тем быстрее идет процесс.

Она скептически вздернула бровь. Пришлось давить авторитетом:

— Я магистр и знаю, что говорю!

— Ну, разве что так…

Моргнув, она осторожно легла обратно на мою грудь, а ее пальцы продолжили скользить по моему животу. Издевательски медленно! И ведь она даже не понимает, какой ураган эмоций рождает во мне! Что я в шаге от того, чтобы опрокинуть ее на кровать и вырвать из этого милого горлышка хриплые стоны удовольствия, перецеловать каждый ее пальчик медленно, томительно. Поерзал, пытаясь скрыть то, что уверенно поднималось навстречу ее ладони. Пришлось даже согнуть ногу в колене, чтобы Райс с ее милой непосредственностью не ляпнула что-нибудь про змею в постели или дубинку под одеялом. Не удержусь ведь, продемонстрирую…

— Откуда у вас этот шрам? — спросила она, поглаживая тонкую белую полоску рядом с пупком.

— Получил в драке, защищая женщину.

Ее пальцы замерли. И что мы там подумали? Ревнует или я принимаю желаемое за действительное? Невыносимо захотелось прочитать ее эмоции, и я мягко поднял ее голову за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

В глазах недовольство. Мол, мы тут лежим такие голые и красивые, занимаемся тьергх пойми чем, вместо дела, а ты мне про других женщин рассказываешь? Может, еще сексуальным опытом поделишься?

Ох, Фацелия, я бы тебя многому научил…

— Эта женщина заменила мне мать.

Черты ее лица сразу стали мягче, а в уголках губ затаилась улыбка, мол, "ну тогда ладно, живи". Она не стала открыто показывать эмоции, но они явственно читались, и разгадывать ее мысли — истинное удовольствие. Отвернувшись, она вернулась к изучению моего тела. Чуть ниже пупка, там, где начиналась дорожка волос, она замерла:

— А эти? — произнесла чуть слышно.

— Получил, покоряя свет. Нелегкое было испытание.

И тут я почувствовал, как у Райс медленно оттягивается челюсть. И вряд ли это из-за шрамов на моем животе. И даже не из-за свидетельства моего к ней желания, оно надежно прикрыто покрывалом, во избежание ранения чувствительной девичьей психики. Она осознала, что не только я раздет и молча совершила невероятную глупость.