Темная Башня - Стивен Кинг Страница 4

— Отбрось его! — прокричал один из них, прикрывая лицоруками. — Это же жалкая побрякушка овечьего Бога, отбрось ее, если посмеешь!

«Жалкая побрякушка овечьего Бога, говоришь? Тогда чего тебятак колбасит?»

С Барлоу он не решился ответить на этот вызов, и был за этожестоко наказан. Здесь, в «Дикси-Пиг» Каллагэн протянул крест к тому, кто подалголос.

— Мне нет нужды крепить свою веру, встречаясь с такойтварью, как ты, сэй, — его слова разнеслись по всему обеденному залу. Онпрактически загнал древних в арку, из которой они высыпали. На лицах и руках тех,кто стоял впереди, появились огромные черные вздутия, разъедающие древнийпергамент их кожи, как кислота. — И я никогда, ни при каких обстоятельствах, невыброшу такого давнего друга. Но убрать? Почему нет, хоть сейчас, — и крестнырнул под рубашку.

Несколько вампиров тут же прыгнули на него, раззявленныеклыками пасти кривились, словно в ухмылке. Каллагэн выставил руки перед собой.Пальцы (и ствол «ругера») светились, словно их окунули в синий огонь. Сверкалиглаза черепахи. Сиял и ее панцирь.

— Прочь от меня! — воскликнул Каллагэн. — Божья власть иБелизна повелевают вам!

7

Когда жуткий шаман повернулся к Праотцам, Маймен, тахин,почувствовал, что чары этой ужасной, этой восхитительной Черепахи чутьослабели. Он увидел, что мальчишка ушел, и, конечно же, встревожился. Впрочем,мальчишка мог лишь пройти чуть дальше и по-прежнему находиться в «Дикси-Пиг»,что не предвещало беды. А вот если он нашел дверь в Федик и воспользовался ею,тогда Маймен мог оказаться в чрезвычайно щекотливом положении. Ибо Сейротчитывался только Уолтеру о'Диму, а Уолтер -лишь самому Алому Королю.

Неважно. Каждому овощу свое время. Сначала нужно разобратьсяс шаманом. Натравить на него Праотцов. Потом искать мальчишку, возможно,подманить его, крича, что он нужен его другу… да, это могло сработать…

Маймен (Человек-Кенарь для Миа, Птичка Твити для Джейка),двинулся вперед, схватил Эндрю, толстяка в смокинге с лацканами из шотландки,одной рукой и еще более толстую подругу Эндрю — другой. Указал на Каллагэна,стоящего к ним спиной.

Тирана яростно замотала головой. Маймен раскрыл клюв, что-топрошипел. Она отпрянула от тахина. Маска Тираны уже познакомилась с пальчикамиДетты Уокер и теперь висела клочьями на челюсти и на шее. А во лбу пульсировалакрасная рана, сжималась и разжималась, словно жабры умирающей рыбы.

Маймен повернулся к Эндрю, отпустил его на несколькомгновений, чтобы вновь указать когтистой лапой, которая служила ему рукой нашамана, а потом красноречивым жестом провести по заросшей перышками шее. Эндрюкивнул, оторвал от себя пухлые ручищи жены, когда она попыталась егоостановить. Человеческую маску сработали настолько хорошо, что она передалаэмоции этого «низкого мужчины»: он собирался с духом. А собравшись, сосдавленным криком прыгнул вперед, обхватил шею Каллагэна не кистями, а толстымипредплечьями. Не отстала от Эндрю и его подруга, крича, что есть мочи, вышиблаиз руки Каллагэна черепашку из слоновой кости. Skoldpadda ударилась о красныйковер, отскочила под один из столиков, и с этого момента (как бумажныйкораблик, некоторые наверняка помнят, о чем я) навсегда покидала эту историю.

Праотцы по-прежнему держались от Каллагэна подальше, как ивампиры третьего вида, обедавшие в зале, но «низкие» мужчины и женщиныпочувствовали слабость своего противника и надвинулись на него, сначалаосторожно, потом со все большей решимостью. Окружили Каллагэна и, после короткоколебания, навалились на него, беря числом.

— Отпустите меня во имя Господа! — воскликнул Каллагэн, но,разумеется, только сотряс воздух. В отличие от вампиров, существа с краснымглазом во лбу не реагировали на каллагэновского Бога. Ему лишь оставалосьнадеяться, что Джейк не остановится и уж тем более не вернется. Что он и Ыш,как ветер полетят к Сюзанне. Спасут ее, если смогут. Умрут с ней, если нет. Иубьют ее ребенка, если позволят обстоятельства. Пусть Господь его простит, но вэтом он допустил ошибку. Им следовало избавиться от ребенка в Калье, когда уних был такой шанс.

Что-то глубоко вонзилось в шею. Теперь вампиров не сможетостановить даже крест, понял Каллагэн. Почувствовав запах крови, они набросятсяна него, как стая акул. «Помоги мне, Господи, — подумал он, дай мне силу», — ипочувствовал, как сила вливается в него. Перекатился налево, чувствуя, каккогти рвут ему рубашку. На мгновение освободилась его правая рука, сжимающая«ругер». И Каллагэн направил пистолет на трясущееся, потное, перекошенноененавистью лицо толстяка по имени Эндрю, приставил ствол «ругера» (в далекомпрошлом купленного для защиты дома отцом Джейка, в немалой степенипаранойяльным телепродюссером) к красному, мягкому глазу в центре лба «низкогомужчины».

— Не-ет, ты не посмеешь! — вскричала Тирана, потянулась кпистолету. Верх платья лопнул, из него вывалились массивные груди, покрытыежесткой шерстью.

Каллагэн нажал на спусковой крючок. В обеденном зале выстрелпрозвучал подобно грому. Голова Эндрю разлетелась, как тыква, наполненнаякровью, окатив красным дождем тех, кто находился позади. Раздались крики ужасаи изумления. Каллагэн успел подумать: «Вы ведь такого не ожидали, не так ли?»Мелькнула и другая мысль: «Надеюсь, этого достаточно для вступления в клуб?Теперь я — стрелок?»

Возможно, нет. Но был еще человек-птица, стоявший прямо передним между двух столов, клюв раскрывался и закрывался, в горле клокотало отволнения.

Улыбаясь, приподнявшись на локте, не обращая внимания накровь, хлещущую из раны на шее, Каллагэн нацелил «ругер» Джейка.

— Нет! — вскричал Маймен, закрывая лицо руками-лапами,словно они могли защитить от пули. — Нет, ты НЕ…

«Очень даже могу», — с детским ликованием подумал Каллагэн ивыстрелил вновь. Маймен отступил на два шага, потом еще на один. Задел столик иупал на него. Три желтых перышка, зависшие было над ним, лениво спланировали напол.

Каллагэн уже слышал жуткие завывания, не злости или страха —голода. Запах крови наконец-то проник в закупоренные гноем ноздри, и теперь онирвались к угощению. А потому, если он не хотел составить им компанию…

И отец Каллагэн, когда-то преподобный Каллагэн изСалемс-Лот, повернул ствол «ругера» к себе. Не стал терять время на поисквечности в темноте ствольного канала, приставил дуло к шее под подбородком.

— Хайл, Роланд! — воскликнул он, зная,

(волна их подняла волна )

что его слышат. — Хайл, стрелок!

Палец его застыл на спусковом крючке, когда древние монстрынабросились на него. Его захлестнула вонь их холодного, бескровного дыхания, ноне испугала. Никогда раньше он не чувствовал в себе такую силу. Из прожитых летсамыми счастливыми для себя он полагал годы бродяжничества, когда был несвященником, а Каллагэном-с-Дорог. И чувствовал, что скоро сможет вернуться ктой жизни, странствовать, сколько пожелает душа, поскольку сделал все, что должен,и его это радовало.