Первые испытания - Эрин Хантер Страница 4

— И этот здоровенный старый медведь не сможет нас выследить, да? — уточнила Каллик.

— Ну конечно, — улыбнулась мать, дотрагиваясь носом до ее носа.

С каждым шагом резкий аромат рыбы становился все сильнее, и вскоре Каллик стала различать примешивающиеся к нему запахи соли, крови и далекого океана. Вскоре она увидела темную гору, возвышавшуюся надо льдом. Сначала Каллик приняла ее за гигантского тюленя, но подойдя поближе, поняла, что перед ней дохлый кит. Бока исполина были покрыты глубокими отметинами когтей, повсюду зияли дыры от вырванных клыками огромных кусков мяса. Весь снег кругом был красным от крови.

— Серый кит, — пояснила Ниса. — Какой-то медведь убил его и вытащил на лед.

Каллик, разинув рот, смотрела на кита. Каким же сильным нужно быть, чтобы победить такого огромного кита и вытащить его из воды! Охотник как следует полакомился своей добычей, но несмотря на это на костях осталось достаточно мяса для того, чтобы досыта накормить еще трех медведей. Каллик жадно вытянула мордочку и ухватила зубами здоровенный кусок мяса.

Но Ниса с такой силой толкнула ее в бок, что Каллик выронила мясо.

— А где благодарность духам льда? — мягко напомнила мать. — Никогда не забывайте о том, что вы всего лишь часть большого мира! — Ниса наклонила голову и прикоснулась носом ко льду. — Спасибо вам, духи льда, за то, что привели нас к этому мясу, — прошептала она.

Каллик и Таккик повторили за ней нужные слова, а потом с радостным урчанием принялись за еду.

К ночи туман рассеялся, и звезды ослепительно засверкали в черном небе. Каллик лениво растянулась на льду, она была сыта, и полный живот приятно согревал тело. Брат и мама лежали рядом. Ночь была тихая, даже слабый ветерок не шевелил густую шерсть на медвежьих спинах, и море подо льдом молчало.

— Мам? — сонно позвала Каллик. — Расскажи мне еще раз про души, которые живут подо льдом.

Таккик тихонько захихикал, но Ниса очень серьезно погладила дочь носом.

— Когда белый медведь умирает, — неторопливо начала она, — его душа уходит под лед. Она погружается все глубже и глубже, пока не превратится в тень, изредка пробегающую по поверхности льда. Но ты не должна бояться душ, звездочка моя. Они всегда рядом, и они помогут тебе. Если ты будешь хорошей медведицей, они позаботятся о тебе и помогут найти еду и убежище.

— Лучше ты заботься обо мне, — поежилась Каллик.

— Я тоже буду, — пообещала мать.

— А откуда берутся льдинки на небе? — спросила Каллик, задирая нос к черному небу. — Это ведь тоже души медведей?

— Когда лед тает, — объяснила Ниса, — души медведей освобождаются и взлетают на крыльях ветров в небеса, где превращаются в звезды. Оттуда они тоже смотрят на нас и помогают нам в наших делах.

— А вон та звезда, она кто? — подал голос Таккик. — Она самая яркая на всем небе, однажды я даже днем ее видел. И еще я заметил, что она никогда не двигается и всегда стоит на своем месте.

— Это Путеводная Звезда, — ответила Ниса.

— Почему Путеводная?

— Потому что если ты пойдешь за ней, — торжественно проговорила Ниса, — она приведет тебя в далекий край, где никогда не тает лед.

— Никогда? — ахнула Каллик. — Значит, там не бывает Знойного Неба? И медведи там могут круглый год охотиться на тюленей?

— Там не тает лед и не наступает Знойное Небо, там медведи никогда не едят ягоды, не покидают льда и не живут на земле, — подтвердила Ниса. — Там души медведей танцуют от радости под вечным льдом, а небо полыхает разноцветными огнями.

— Так почему мы не идем туда? — удивился Таккик. — Если там так замечательно, то что мы делаем здесь?

Каллик кивнула. У нее загудели лапы от желания немедленно вскочить и без устали мчаться в это сказочное место, где они всегда будут жить в сытости и безопасности.

— Это слишком далеко, — зевнула Ниса. — Нам туда не дойти. — Ее черные блестящие глаза были устремлены куда-то вдаль, и маленькие серебряные луны плыли в их таинственной глубине. — Но может быть, когда-нибудь нам придется отправиться туда…

— Правда? Когда? — встрепенулась Каллик, но мать положила голову на лапы и ничего не ответила. Каллик сразу поняла, что Ниса не хочет больше разговаривать.

Свернувшись в пушистый комок возле материнского бока, она стала смотреть на сверкающий под луной лед, и не заметила, как уснула. Этой ночью Каллик приснились души медведей. Они вылетели из-подо льда и закружились в прекрасном танце. Лапы у них были легче шерсти на медвежьей шкуре, они кувыркались, скользили и носились над заснеженным льдом.

На следующее утро Каллик проснулась от громкого скрипа. Сначала ей показалось, будто совсем рядом зевает огромный медведь или свирепый ветер завывает надо льдом, но воздух был тих, а странный звук доносился не с неба, а откуда-то из-подо льда. Мать уже проснулась и, задрав нос, кружила вокруг.

Каллик встала и отряхнулась. Шерсть ее отяжелела от влаги, а воздух как-то странно переменился. Ночью, когда она засыпала, он был холодными чистым, а теперь стал сырым и теплым… Каллик повернулась к безмятежно сопевшему брату и пихнула его носом.

— Моржи! Моржи нападают! — взвыл Таккик, резко вскакивая на лапы и бросаясь на сестру. Ниса с рычанием повернулась к медвежатам, но тут же успокоилась, увидев, что они просто играют.

— Тише, — проворчала она. — Таккик, ты ведешь себя, как глупый дикий гусь. Сейчас не время для игр. Нужно торопиться.

С этими словами она, не оглядываясь, зашагала вперед, и медвежата послушно заковыляли за ней. Мать явно была не в духе, и Каллик не на шутку встревожилась. Почему Ниса сказала, что сейчас не время играть? До сих пор она только радовалась, когда они с Таккиком возились в снегу!

Вскоре странный скрип раздался вновь. Ниса остановилась и повертела головой, ища источник звука. Каллик показалось, будто кто-то громко стонет или зевает прямо у них под лапами. Судя по всему, мама знала, что происходит, и ей это очень не нравилось.

Внезапно раздался громкий треск, сопровождаемый жутким свистом, и лед под лапами Каллик угрожающе накренился. От неожиданности она упала и покатилась по льду, который почему-то перестал быть ровным, а превратился в отвесный склон, круто сбегающий прямо в черную воду. Каллик испуганно завизжала и замахала лапами, когти ее беспомощно скользили по гладкой поверхности льда.

Но тут огромная лапа сгребла ее за шиворот и снова поставила на ровный лед. Каллик снова шлепнулась на брюхо, а мать оттащила ее от трещины, подальше от черных волн, жадно лижущих края новой полыньи.

— Ух ты! — восторженно завопил Таккик. — Лед раскололся пополам! Я уж испугался, что море сейчас проглотит тебя, и я никогда больше тебя не увижу!