Первый Зверь - Елена Синякова Страница 4

Он двинулся еще ближе, хватая меня за подбородок и снова прищуриваясь хищно и жадно, заставляя смотреть в его глаза и ощущая теперь дрожь моего тела собственной обжигающей кожей:

- Я чувствую твою боль, и хочу сохранить твою жизнь, несмотря на свою ярость. Я хочу сделать тебя свой.

— Лучше убей!!!

Я пыталась вырваться, вцеплялась в руку, удерживающую меня, но видела, что своей нелепой попыткой сопротивления возбуждаю его лишь еще сильнее, сего зрачки словно расползались по радужке глаза, отчего глаза становились еще более страшными и почти демонически черными, а эрекция увеличивалась все сильнее, ввергая меня в полный и беспросветный ужас.

Быстро, но неумолимо все менялось вокруг, наполняя воздух жаром и удушливыми импульсами, которые я почувствовала при его появлении в лесу.

Монстр злился и дышал теперь тяжело и хрипло, когда от его огромного тела даже пошла испарина, словно он только что вышел из бани.

— Ты не хочешь умирать! — прорычал он угрожающе и так, что все внутри меня затянулось в тугой узел, кидая все ниже и ниже в удушливую панику, куда я соскальзывала, словно по льду, как бы не пыталась бороться и хвататься за осколки разума.

— Но быть твоей не хочу больше!

И пусть он не был человеком, но для любого мужчины эти слова были хуже пощечины. Унизительные, смешивающие его с грязью. Заставляющие усомниться в собственной значимости и всесильности, ведь каким бы сильным и быстрым он не был, а не мог сделать ничего, чтобы подчинить ту, что можно было сломать пальцами.

Поэтому монстр зарычал снова оглушительно и яростно, хватая меня сильными длинными пальцами за горло, и рывком притягивая к себе так сильно, что я буквально ударилась о его твердое горячее тело, стараясь всеми силами отшатнуться, но лишь беспомощно захрипев, когда он сжал ладонь сильнее, не позволяя мне отстраниться.

С ним происходило что-то страшное!

Мышцы на этом огромном теле заходили ходуном, и кожа заблестела, оттого что стала влажной от пота, пока он рычал, встряхивая меня, словно невесомую игрушку, но продолжая держать у себя:

— Перестань меня бояться, черт побери!

— Перестань меня пугать!!! — закричала я, понимая, что мне это совершенно не помогает и страх, словно липкая паутина разрастается с каждой секундой все больше и больше, оттого что с монстром что-то происходило, и это явно не сулило ничего хорошего.

И если еще какой-то миг назад мне казалось, что с ним можно хотя бы говорить, то теперь надежды таяли, и складывалось ощущение, что он впадает в какое-то жуткое состояние, из которого сам пытался отчаянно выбраться, вдруг отшвыривая меня от себя в рыхлый снег, куда я приземлилась, ахнув, и глотая колючие снежинки, но боясь отвести глаз от него и слыша, как снова заколотилось сердце затравленно и перепугано.

Нет, я не смогу удержаться и остаться рядом с ним!

Особенно сейчас, когда он порывисто и с пугающей резкостью упал на колени, обхватывая себя ручищами, и закричал.

Господи боже!

От этого крика кровь стыла в жилах, когда я отчетливо слышала в нем голос человека и чего-то еще, отдающего вибрацией настолько низкой и сильной, что казалось, будто даже спящая зимним сном земля под моими ногами, содрогнулась.

Он кричал так, что завыл даже совершенно обессиленный волк, вытягивая шею и морду вверх, и добавляя к и без того жуткой ситуации еще больше драматизма и липкого страха.

Я задохнулась от паники, отползая все больше назад, не ощущая ни холода, ни боли, лишь наблюдая распахнутыми глазами, как монстр упирался своими огромными мощными ручищами в землю, принявшись раскачиваться, словно убаюкивал себя, а когда это не помогло, то бить. Сам себя!

Он наносил удары такой силы, что человек превратился бы в груду костей и несколько литров крови — в свою грудь, в лицо!

Монстр словно сошел с ума окончательно, став одержимым и неуправляемым, когда я поняла, что больше не могу вынести всего этого! Просто не в состоянии!

Будь что будет, но я ни за что не останусь рядом с ним!

Смерть — значит смерть!

Но только не это безумие, от которого меня выворачивало наизнанку, и вставали волосы дыбом!

Неловко поднимаясь на нетвердые ноги из вороха снега, я побежала…

Побежала, захлебываясь кружащим снегом и собственным страхом, слыша за спиной его рев:

— НАЗАД!!!

Только никакие силы мира не смогли бы меня заставить остановиться сейчас, даже если голос дядюшки звучал в голове истерично и крича в тон монстру: «Но, если он будет рядом, стой так, словно вросла в землю! Стой и не шевелись! Как бы он не пугал, что бы не говорил и не делал, не смей бежать, когда он рядом!»

Теперь уже поздно…

Я летела вперед раненной птицей, содрогаясь, когда за моей спиной раздался скрежет и грохот, и обдало резким запахом свежей смолы. А монстр кричал. Он вопил так, что его крик уносился далеко вперед, заполняя собой дремлющий сказкой лес.

Сказкой, у которой не суждено написать счастливого конца…

Я закричала, когда неожиданно вокруг меня образовался столп снега, накрывающий с головой, словно я попала в снежную бурю и на секунду буквально ослепла от беспросветной колючей белизны повсюду, которая в буквальном смысле сбила меня с ног, заставив повалиться на колени, протаранив собой сугроб.

Снежинки продолжали падать на мое мокрое от слез лицо, когда я поняла, что меня рывком повернули на спину, и подол тяжелого верхнего платья просто взметнулся вверх, обнажая мои ноги и бедра.

Я кричала и пыталась отбиваться вслед за оглушительным треском нижней тонкой юбки, ощущая всем телом ненавистный жар и запах его тела, который смешивался с ароматом леса и крови, но понимала, что я проиграла и почти мертва.

— Не сопротивляйся и молчи!

Хотелось истерично рассмеяться сквозь слезы, и уточнить как именно это возможно сделать, когда меня собирались подвергать самому откровенному насилию?!

И словно на зло ему и всей этой чертовой жизни, которая всегда благоволила мне, но именно сегодня решила просто уничтожить за какое-то одно утро, я сопротивлялась лишь еще сильнее, пытаясь сжать колени, расцарапать его, укусить, или сделать хоть что-нибудь, чтобы ему не было так легко и просто вершить любое зло, какое он только замыслил!

Адреналин в крови расходился яростью и ядовитой злобой, с которой я остервенело пыталась отбиваться, уже не видя и не понимая, куда молочу и помогает ли это, прикусив язык и ощущая кровь во рту, когда монстр встряхнул меня с такой силой, что я ударилась затылком о собственную спину, зарычав глухо и так низко, что я не сразу смогла разобрать слова:

— Глупая! Ты делаешь только хуже!!! Остановись и замри!

— Может еще и спеть?!

Нельзя играть со зверем, которого держит лишь тонкий поводок его собственной выдержки.