Чужая судьба - Екатерина Котлярова Страница 4

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

Всей кровью прорастайте в них, —

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!

А. Кочетков

Лена еле плелась против обжигающе холодного ветра, пряча лицо в тёплый вязаный шарф и постоянно протирая стёкла очков онемевшими от мороза пальцами. Всё небо было затянуто низкими серыми тучами, а белый липкий снег перекрывал весь обзор. Подслеповато щурясь, Лена пыталась разглядеть номер стоящего на остановке автобуса. Но, не сумев ничего увидеть, девушка лишь плотнее запахнула пальто и, склонив голову ниже, чтобы колючие хлопья снега не могли добраться до щёк, побрела дальше.

Лена всегда любила снег. С самого детства. Ведь это что-то волшебное и необычное. С ним у неё связанны сотни счастливых воспоминаний из детства. Тогда, когда ещё были живы мама и бабушка с дедушкой. Её семья. Её родные.

А сейчас она одна. Нет у неё семьи. Никого кроме Светы, которой тоже порой не до Лены.

Когда Давид ухаживал за ней, она так сильно надеялась на то, что у них будет своё гнёздышко. Своя семья.

Лена с горечью повторила это слово в своей голове. Только через восемь лет после смерти отца, её мама смогла полюбить другого мужчину. Правда, девушке иногда казалось, что со стороны матери любви к дяде Мише не было. Благодарность, привязанность, но не любовь. Мама просто не хотела дальше оставаться одна. Ведь Лена рано или поздно выросла бы, вышла замуж, а мать осталась бы одна. Девушка понимала это и жалела. Ведь сердцу не прикажешь, оно часто любит тех, кто этого не достоин.

Видя перед глазами пример искренней и взаимной любви, Лена всегда верила в то, что и она обретёт своё счастье. Однажды. Раз и навсегда. Чтобы как в сказках.

Давид казался тем самым.

Единственным.

Тем, кто на руках носить будет и любить до гроба.

Но кто сказал, что у неё всё должно быть как у людей?

Лена зло стёрла текущие слёзы с холодных щёк.

Она ведь отдавалась ему полностью. Всей душой. Всем сердцем. Ей казалось, что весь мир сосредоточен в одном человеке. В её Давиде. В каждом прикосновении, во всём, что она делала для него. Ну, не было этих глупых бабочек в животе. И что? Ведь все говорят, что это выдумки…

Интересно, сможет ли она когда-нибудь полюбить другого мужчину? Полюбить так же сильно как любила Давида? Или же на всю жизнь в её сердце останется лишь один парень? Навсегда?

Нужный автобус подъехал к остановке, и Лена с великим облегчением отряхнула снег с плеч и зашла внутрь. В обеденное время суток транспорт был практически пуст, и девушка заняла любимое место возле окна, там, где всегда греет печка. Открыв книгу, Лена погрузилась в чтение. Она недовольно нахмурилась, когда почувствовала, что кто-то опустился на сидение рядом с ней. Мест в автобусе полным-полно, а пассажиру необходимо именно к ней сесть! Поправляя очки на носу, Лена повернула голову в сторону соседа и разочарованно выдохнула. Давид. Человек, которого ей на тот момент хотелось видеть меньше всего.

Парень сидел на краешке сиденья и смотрел на Лену щенячьим взглядом.

Раньше, когда он строил ей просящие глазки, она не могла ему отказать. Ни единого раза. Выполняла любую его просьбу. Всегда сдавалась под натиском чувств. Сейчас его жалобный взгляд вызывал раздражение и злость.

Вся её любовь переросла в нечто другое.

Не в ненависть.

Нет.

Это была… жалость?

Да, скорее жалость.

Лене было жалко этого человека, ведь он оказался неспособен признаться во всём сразу. Даже придя извиняться, он продолжал врать и перекладывать свою вину на других.

Просто трус.

И лгун.

Сейчас Лена поняла, что вся его весёлость и шутовство — всего лишь маска. Так он прячет свою неуверенность.

А чтобы тебя не считали дураком — всегда будь дураком.

Вот он и взял на себя такую роль. Роль простака и местного шута.

Если раньше Лене это нравилось, то сейчас это очень сильно её раздражало.

Её любовь ушла, оставив пустоту. Как и обида на него.

Обида тоже ушла.

Единственное её желание — не пересекаться с ним.

Просто чтобы он исчез из её жизни.

Пусть у него всё будет хорошо, но без неё.

— Лен, мы можем поговорить? — попросил он, взглядом побитой собаки заглядывая ей в лицо.

— Говори, я слушаю, — Лена говорила спокойно, рассеянно глядя мимо него и надеясь побыстрее закончить неприятный разговор.

— Мне плохо без тебя, Лен. Очень плохо! — все маски слетели с его лица, и перед девушкой сидел растерянный мальчишка. — Пойми, я не хотел тебя обидеть и причинить тебе вред. Не хотел тебя опозорить! Я действительно тебя люблю. Я просто трус… Да, — парень зло сжал зубы, — я трус. Я признаю это! Я не смог тебе признаться о том, что я начал наше знакомство из-за глупого спора. Понимаешь, когда узнаёшь человека лучше, трудно не проникнуться симпатией. А я полюбил тебя. Но я признал свою ошибку, слышишь? Я признал. Это ведь главное? Ведь главное признать, а потом исправить. Но я не знаю как… Прости меня, — парень взял её руку в свою ладонь и поднёс к губам.

Лена отстранённо заметила, что обычно горячие руки Давида были очень холодны. Значит волновался. Сильно волновался.

— Давид, я сказала уже, что я тебя простила, — Лена высвободила ладошку из захвата чужих пальцев. — Я вижу, что ты сожалеешь. Но и ты меня пойми. Я верила тебе так, как никому прежде. Это было предательство. Удар. Для меня это хуже измены. Мне нужно время, понимаешь? Время, чтобы окончательно отпустить ситуацию. Чтобы прийти в себя.