Государыня for real - Анна Пейчева Страница 4

Мелисса одернула жакетик и, каждой клеточкой кожи ощущая на себе царапающие взгляды миллионов любопытных глаз, провозгласила:

— Милая моя империя! Нам нужно поговорить. Прямо сейчас. Ты знаешь, империя, что я пережила два развода — на твоих глазах. Было так тяжело, так трудно… Но сейчас во сто крат труднее. Потому что только тебя, империя, я любила всю свою сознательную жизнь. Майн Готт! Я помню свою первую победу на выборах городского головы моей родной Риги — я, дочь простого пивовара, недавняя выпускница юрфака, стала самым молодым градоначальником страны! Эта должность стоила мне первого мужа. Потом была потрясающая, умопомрачительная, невероятная, романтичная избирательная компания на пост губернатора Лифляндии — и еще одна победа, чей сладкий вкус оттенялся горечью второго развода. Империя, ты вознаградила меня за все жертвы постом премьер-министра, и мы были счастливы друг с другом…

Платформа мягко приземлилась возле Александровской колонны. Пропеллеры квадрокоптеров, этих неоатлантов, утихли. На площади воцарилась — нет, не новая императрица, а тишина. Дворцовая оцепенела, слушая прощальную речь Мелиссы Майер, самого популярного государственного деятеля в новейшей истории России. Честно говоря, Мелисса была настолько популярна, что знала — империя простила бы ей многое. Может быть, даже курение. Но решение было принято.

Нужно было поторопиться — вот уже Николас подталкивает к ней обескураженную Катарину, подсказывает дочери удержать успешного премьера…

— Но я предала нашу любовь, империя, — Мелисса повысила голос и ускорилась. — Да, дело не в тебе, дело во мне. Я признаю, что ради жалких сигарет предала идеалы «Вольнодумцев», партии, доверившей мне пост главы правительства. И я должна поступить, как порядочный человек. Мне стыдно. Поэтому — я ухожу. И пусть бесславный финал моей карьеры послужит уроком для тех, кто до сих пор не понял, что курение может сломать человеку жизнь. Прости, империя. И спасибо за любовь.

Не оглядываясь на императорскую семью, она спрыгнула с платформы, слегка поскользнувшись на полированной брусчатке — двенадцатисантиметровые шпильки не лучшая обувь для акробатических номеров. Кивнула на прощание казакам из своей охраны, потом кое-что вспомнила, нашла глазами агентов Нулевого отделения Личной Канцелярии Ее Величества и показала им Алексея. Повернулась спиной к Зимнему, спиной к империи — и ступила навстречу толпе.

Поначалу люди расступались перед Мелиссой, ошеломленные тем, что так близко видят хорошо знакомого им телевизионного персонажа. Потом внимание народа переключилось на новую императрицу, чье растерянное, почти детское личико показывали крупным планом на всех экранах, и Мелисса наконец выдохнула. Ей было несложно раствориться в пестрой толпе — невысокая, худенькая, с классической темной стрижкой каре, она проворно лавировала среди прохожих, опустив глаза к лакированной мостовой и ни с кем не встречаясь взглядом.

Чертовски красивая отставка, мысленно похвалила она себя, возносясь в скоростном лифте к остановке вакуумного трамвая. Просто классика. Стоит вознаградить себя за находчивость целым блоком «Смертельных». И отдыхом на море. Желательно в стране, которая: а) не ограничивает своих гостей в курении; б) не сгорит в ближайшие же месяцы в горниле Третьей мировой. Значит… Индия? Белые пляжи Гоа, миролюбивые буддисты, сигареты в свободной продаже… О, какое счастье — планировать бессмысленное валяние на песке. Подальше от подлеца Левинсона. Подальше от государственных проблем. Которые сейчас посыплются на Зимний, как молнии из набухшей грозовой тучи. Третья мировая — это вам не на ток-шоу кокетничать.

Мелисса не была порядочным человеком. В своей речи она, разумеется, соврала — ей ни капельки не было стыдно. Майн Готт, это всего лишь сигареты. Ничего особенного. Она же не украла их.

Она ушла, потому что их медовый месяц с империей внезапно закончился. Мелиссе не нравились тяжелые обязательства ни в работе, ни в личной жизни.

Наивный Левинсон! Как же он подыграл ей с этим курением! Её импровизация блестяще удалась. Редко так бывает, чтобы всё сложилось, как по нотам. Особенно с учетом того, что гениальный план был придуман буквально за пару затяжек.

«Пусть с моим именем будет связан золотой век Российской империи, — думала она, глядя из окна трамвая сверху вниз на императорскую резиденцию, которую покидала в самый трудный час. — А смутные времена достанутся кому-нибудь другому. Какому-нибудь неудачнику».

Вакуумный трамвай бесшумно заскользил по стеклянной трубе, унося Мелиссу к Гатчинскому аэропорту.

Она улыбнулась. Какого черта! Впереди были солнце и безответственность.

Она не заметила, что в тот же вагон успел запрыгнуть экс-император Николай Константинович.