Опасное притяжение - Анна Одувалова Страница 4

– Куртку сними, – бросила я своему водителю, не поворачивая головы. Смотреть на затравленного паренька сил не было. Ненавижу, когда сложности возникают на пустом месте. Может, и в самом деле отправить это чудо обратно к Марату с просьбой, чтобы тот выслал мне кого-нибудь более спокойного? Идея хороша, только вот, зная буйный нрав Марата, можно предположить, что пареньку грозят неприятности. А мне его жалко, что-то я слишком стала сентиментальная. Нехорошее качество и для морои, и для моей профессии.

– А что, вы будете… иголкой… – подал голос объект моих размышлений, и начало казаться, что сдать его обратно Марату не такая плохая идея. – А я думал… Марат Рустамович сказал…

– Что сказал Марат Рустамович? – устало выдохнула я, всаживая иголку парню в вену. Шприц медленно наполнялся кровью, тягучей и густой, наверняка приправленной страхом и адреналином. Хорошо бы ее глотать прямо из вены. Так намного вкуснее. Интересно, если я так и поступлю, мой завтрак грохнется в обморок или все же устоит? Соблазн велик, но я не настолько зверь, чтобы издеваться над испуганными детьми.

– Ну… Марат Рустамович сказал… – Парень сглотнул, посмотрев на иглу, торчащую в руке. Так, он и этого боится. Да что же это такое… – Ну что…

– Что я накинусь на тебя, жестоко изнасилую и напьюсь из яремной вены, перемазав при этом физиономию и разбрызгав кровищу по стенам? – невинно поинтересовалась я и, не удержавшись от маленькой шалости, плотоядно облизнулась. Картинка получилась на редкость соблазнительная.

Парень пытался отрицать, но вот его взгляд говорил об обратном. Что бы ни сказал Марат, сам паренек представлял нашу встречу именно так, как я ее описала.

– Прости, что разочаровала, – буркнула я, кинула молодому человеку упаковку ваты и перелила кровь в стакан. – Тебя хоть как зовут?

– Леша, – едва слышно буркнул водитель и отвернулся, смущаясь. Немного посопел и выдал: – Да я что? Я же все прекрасно понимаю… Просто вы же маленькая… Я так не могу. У меня сестра Ксанка чем-то на вас похожа. Ей на той неделе шестнадцать исполнилось. Вот мне и странно…

– Слушай ты, высокоморальный ранний завтрак! – взбесилась я. – Маленькая! Да я не только старше твоей сестры в два раза, я и тебя старше!

– Да, понимаю, – Леша резво вскочил со стула и попятился к двери, – но все равно неожиданно. Как представил Ксанку…

– А ты не подпускай свою Ксанку к нам, держи язык за зубами и молись, чтобы ее никто не заметил. В шестнадцать лет вечная жизнь ой как привлекательна. Отрезвление наступает позже… когда понимаешь, что вечность – это не жизнь, это – смерть, точка, после которой нет ничего. – На этом моменте я запнулась, вмешались свои еще не поблекшие воспоминания.

– Но молодость навсегда, разве это плохо?

– А умереть в шестнадцать хорошо?

– Нет, но…

– Нет никаких «но» в том-то и дело. Ты думаешь, в шестнадцать лет я обрела вечную жизнь? Нет, я просто умерла. Мои родные лишились меня, а я – возможности расти, рожать детей, стареть. В общем, возможности жить. То, что ты видишь перед собой, – это совершенно другое существо, которому недоступно очень много человеческого.

– То есть ты не хочешь быть мороем?

– Пока ты человек, у тебя есть выбор, после обращения выбора нет. Поэтому становятся бессмысленными рассуждения о том, кем я хочу быть.

– А когда ты поняла, что предпочла бы остаться человеком? – За такие вопросы я обычно карала, но на Лешу не злилась, поэтому пришлось честно отвечать:

– В тот момент, когда перестала им быть.

– Но почему же тогда согласилась на перевоплощение?

– А меня никто не спрашивал, – невесело хмыкнула я, понимая, что дальше разговаривать не хочу. – А сейчас – все. Я устала и видеть тебя больше не могу. Отправляйся домой и не нервируй меня. Машину оставь на стоянке, она мне вечером пригодится.

– Не могу, – парень погрустнел, – Марат Рустамович не велел мне отлучаться, и вас очень просил к нему приехать. Сказал, что негоже с гостями не поздороваться.

– Да чтоб его! – выругалась я.

Отклонить приглашение не было никакой возможности. Мой мэтр и Марат не то чтобы друзья – скорее партнеры, поддерживающие друг друга и привечающие мальков. Мы с почестями встречаем гостей из Питера, они же всегда помогают, чем могут, московским, и личные симпатии или антипатии тут ни при чем. Мы, как вид малочисленный, держимся друг друга. Нет, отказаться нельзя.

– Что, он ждет меня прямо сейчас?

– Да нет, можно и позже. – Леша даже немного улыбнулся. – Марат Рустамович сказал, чтобы вы отдохнули, но после обязательно навестили его.

– Он будет в офисе? – Надеюсь, мой голос прозвучал не похоронным маршем. Черт! Я так рассчитывала на то, что до вечера получится побыть в одиночестве.

– Да, думаю, после пяти точно.

– Вот и хорошо, – немного расслабилась я. – Значит, к этому времени и поедем. Заберешь меня отсюда. А сейчас все же, будь добр, скройся с глаз моих долой, или он приказал караулить меня у кровати?

– Да нет… – смутился Леша и исчез за дверью, а я выдохнула с облегчением. Залпом допила оставшуюся на дне стакана кровь и отправилась в душ. Пребывание в Питере началось как-то излишне активно. Сначала – этот странный мальчик Леша. Потом – желание Марата увидеть меня во что бы то ни стало. А между тем до вечера, на который у меня запланировано серьезное мероприятие, еще ой как далеко. До него еще дожить нужно.

Холодные струи впивались в тело острыми иголочками. Горячий душ – это еще одно удовольствие, которого я лишилась, перестав быть человеком. Он теперь мне неприятен, терпеть, конечно, можно, но зачем? Другое дело ванна с холодными кубиками льда – я даже мурлыкнула от удовольствия. Только вот времени на такие изыски, к сожалению, немного. А спешить я не люблю, поэтому придется сегодня обойтись без льда и ароматических масел.

Вообще слишком мало осталось вещей, которые вызывают приятные чувства. Чаще всего мне скучно. Безразличным стало и отношение к человеческой еде. Правда, за тринадцать лет я научилась притворяться, что процесс поглощения пищи доставляет мне удовольствие. Что поделать, мы любим ощущать себя живыми. Ходим в рестораны, изысканно едим и пьем. Хотя единственное, что может нас по-настоящему тронуть, – это кровь, ну и еще, пожалуй, секс. Остальное на фоне этих двух страстей блекнет. Сегодня я лишена и первого, и второго удовольствия. И все из-за того, что Леше – моему приятному дополнению к Питеру – я напоминаю младшую сестру. Ни за что не поверю, что Марат не подгадил мне с этим водителем специально.

Леша пробудил во мне те воспоминания, которые я обычно прятала очень далеко, иногда я надеялась, что они ушли навсегда, и неизменно ошибалась. Всегда находился доброжелатель, который начинал вести разговор о том, что быть мороем – это привилегия, честь.

Большинство людей просто не понимали, о чем говорят, и не видели подводных камней, а сами морои жили иллюзиями. Почти все мальки сделали выбор осознанно, кто-то шел за деньгами, кто-то за вечной жизнью или любимыми, а старые акулы давно забыли, как это – лишиться всего и в один миг превратиться в чудовище.