Земля Без Короля - Эд Гринвуд Страница 4

НОЧЬЮ вода в Змеистой холодна. Хоукрил изрядно закоченел, пока плыл, стараясь сохранять ровный темп, к сплошной стене мрака — именно так выглядел глубокой ночью замок, — надеясь на то, что рядом не окажется ни бдительного стража, который сможет расслышать стук зубов плывшего рядом Краера, ни водяной змеи.

Но, с другой стороны, что могла значить какая-то пара голодных челюстей? Они и так были вне закона, и, пожалуй, в окрестностях не нашлось бы ни одного человека, который не представлял бы для них опасности. Случайная волна неожиданно хлестнула в лицо Хоукрилу, в то время как он вспоминал отчаянный план, который они составили, сидя у жалкого костерка высоко в Диких скалах.

Тогда было тоже холодно, и он пытался убедить своего говорливого и остроумного товарища, смахивающего длинными конечностями на паука, в том, что лучше всего найти себе теплое убежище до начала зимних снегопадов.

— На какие шиши? — прорычал Краер.

— Нам поможет твое остроумие, Длиннопалый, — почти весело ответил латник.

Он отлично знал, что у них обоих не хватит денег даже на покупку топора, чтобы рубить дрова. Краер Делнбон был весьма сообразительным человеком (ни один армейский квартирмейстер не смог бы преуспеть, не имея этого качества). В конце концов, слово «квартирмейстер» — так назывались десятники или сотники, устраивавшие войско на постой, добывавшие провиант и фураж для лошадей, — было просто красивой заменой для другого слова, знакомого всем гораздо лучше: вор.

— Есть только два места, где денег достаточно для того, чтобы можно было бы поделиться ими с другими, — вслух рассуждал Краер, — Это Силптар, где слишком уж много, на мой вкус, всяких волшебников, обожающих совать носы в чужие дела, и Серебряное Древо, где нас уже успели объявить врагами и приговорить к смерти.

— Я так и знал, что нам в конце концов придется напасть на самого сильного и опасного врага, какого ты только способен подыскать, — откликнулся Хоукрил. — А как мы узнаем, где Фаерод держит свое золото? Его замок занимает весь остров! К тому же там живет и этот колдун Гадастер!

Краер улыбнулся и с важным видом поделился с товарищем хорошей новостью:

— Я слышал разговор двух торговцев в Дранмаере. Они хвастались своим положением и подсчитывали прибыль от торговли в Серебряном Древе. Один из них сказал, что старый Мулкин помер, пока мы были на войне. Они гадали, кто мог бы его заменить, и сошлись на том, что если Аглирта ничего не слышала ни о ком из его преемников, то они не могут считаться могущественными магами, что они прежде не служили у какого-нибудь еще из владетелей Долины и потому наверняка куда слабее в волшебстве, чем покойный Гадастер. Значит, у нас прибавляется надежд на то, что они не смогут обнаружить и выследить двоих воров-тряпичников.

— Тряпичников? — покорно переспросил Хоукрил, поскольку хорошо знал, что от него ждут именно этой реплики.

— Кто самая богатая женщина во всех баронствах? — осведомился Краер.

Хоукрилу не понадобилось долго морщить лоб.

— Владычица Самоцветов, — ответил он, — По крайней мере, так говорят.

— Совершенно верно, — согласился квартирмейстер, церемонно отрезая крошечный кусочек от недавно украденного и теперь зажаренного на ужин ягненка.

Латник бесцеремонно ткнул носком сапога Краера в бедро, и квартирмейстер торопливо продолжил:

— Высокая дамочка, красивая, во всяком случае, так о ней рассказывают. Но ее уже давно никто не видел. Хотя не многие по доброй воле приходили в замок Серебряного Древа и даже призывались туда по каким-то делам. Она носит платья, украшенные драгоценными камнями, в этом сходятся все рассказчики. Точно так же она одевалась, еще когда была девчонкой-подростком. Я своими глазами видел ее… и еще ее охранников, всех сорока трех.

— Что, не слишком приятное воспоминание?

Краер пожал плечами и старательно облизал жир с пальцев.

— Но ведь я сижу здесь, треплюсь с тобой, и руки и ноги у меня на месте, скажешь нет?

Хоукрил ухмыльнулся.

— Значит, я не ошибусь, если скажу, что в тот день она не потеряла ни одного камешка со своего подола?

Квартирмейстер театрально вздохнул и сказал, разглядывая ногти:

— Я думал, что если оставлю девушку в покое на этот раз, то она сможет хорошенько подрасти, ну и ее платья тоже сделаются намного больше, и в один прекрасный день мне удастся собрать куда более обильный урожай драгоценностей…

— Мы ходили завоевывать острова, — медленно и очень внятно проворчал Хоукрил, — а теперь, получается, обсуждаем, как лучше украсть бабьи тряпки?

— Но ведь это не простая баба, — напомнил Краер. — И, отшельница она или нет, вряд ли она может быть невинной или хотя бы порядочной девушкой — ведь, в конце концов, она дочь барона Фаерода, она Владычица Самоцветов, прославленная праздной роскошью жизни. У нее небось сорок платьев, усеянных драгоценными камнями, а ведь тело, на которое их можно надевать, только одно. Да что там сорок, у нее наверняка целые шкафы, даже комнаты забиты платьями, которые ей уже так надоели, что она больше никогда их не наденет. Мы только сослужим ей добрую службу, если избавим от забот хотя бы об одной юбке. А нам и нужна-то всего одна, чтобы пять или шесть лет полоскать глотки вином и найти добрых бабенок в Силптаре или даже в легендарном Реншоуне, что за Заколдованным морем.

Хоукрил пожал плечами. Краеру снова удалось убедить его.

— Ну что ж, если так… — протянул он.

— Да, нас вполне могут прикончить, — прошипел ему в ухо квартирмейстер, — но уж лучше погибнуть по-мужски, в бою, вместо того чтобы сидеть с голодным брюхом и дрожать от холода долгими зимними ночами, ожидая, что волки вот-вот разорвут нас. Правда?

Вода снова плеснула Хоукрилу в лицо и смыла воспоминания о нежном, жирном мясе ягненка. Если бы можно было продолжать разговаривать, то, конечно, квартирмейстер, плывущий рядом, с легкостью обосновал бы абсолютную необходимость этой кражи — кражи бабьего платья! Гнусь, поганая гнусь, разрази ее гром!

Но они находились уже совсем близко от мрачных каменных стен, и лучше было хранить молчание. Ледяной ветер, поднимающий рябь на воде, вполне мог бы донести любой звук до ушей охраняющего замок волшебника. Томящийся от скуки маг обмочился бы от радости, предчувствуя кровавую расправу над парой дерзких преступников, которые осмелились посягнуть на неприкосновенность острова, где располагался замок Серебряного Древа.