Дитя эльфа - Кейт Тирнан Страница 39

Я не хочу отвечать на другие твои вопросы. Прости меня, брат, но я не могу об этом даже думать.

Саймон (брат Синестус) Тор Колину, июль 1771 г.

На старом методистском кладбище было темно и холодно, пронзительный ветер хлестал сквозь низкие сосны и всё еще зеленые кедры, окружавшие его. Я шла вперед, сильно выбросив сенсоры, и почувствовала Кьярана, ждущего меня.

– Спасибо, что пришла, – спокойно и выразительно сказал он. Внезапно я снова разрыдалась, смущаясь из-за того, что он видит мои слезы, и его руки обняли меня; он прижал меня к своему жесткому твидовому пальто и стал гладить мои волосы.

– Морган-Морган, – бормотал он. – Расскажи мне всё. Позволь мне помочь.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз папа успокаивал меня, когда я плакала. Я была слишком спокойной для этого. Я плакала тихо, одна в своей комнате. И теперь объятие Кьярана казалось настолько приятным и утешающим.

– Помочь? – я задыхалась. – Помочь с тем, что я Вудбейн и католичка, с тем, что у меня есть друзья и среди ведьм, и среди людей? Помочь с Киллианом, Скай и Рейвин? Кэл и Селена умерли, мне стало спокойно, но все же иногда я скучаю по Кэлу. Точнее по тому Кэлу, который не пытался меня убить. – Я снова зарыдала, но Кьяран продолжал держать меня, позволяя мне опереться на него. – Кроме того, у меня ведь такие хорошие родители, и я чувствую себя последней мразью, потому что хочу узнать своего биологического отца! – Я всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной перчатки. – А знаешь, как бы я хотела узнать Мейв лично, но это невозможно, ведь ты убил ее, ублюдок!

Я быстро подняла кулак и ударила Кьярана по груди. Он немного наклонился назад, но я была слишком близко к нему, чтобы вложить в удар все свои силы. Я снова замахнулась, но он поймал меня за запястье, сильно сжав его, и остановил меня.

– Я так сожалею об этом, Морган, – сказал он, его голос сорвался. – Каждый день своей жизни я мучаюсь из-за смерти Мейв. Она – все то лучшее и худшее, что когда-либо случалась со мной, и не проходит и дня, когда бы я не чувствовал боли и мучения из-за того, что случилось. Единственное, что хорошо в том, что ее больше нет, – это то, что она не может чувствовать боль; теперь она не уязвима, и ее больше нельзя ранить.

Я оперлась на высокую надгробную плиту и спрятала лицо в своих руках.

– Это слишком тяжело, – закричала я. – Слишком. Я не смогу этого сделать. Я не смогу вынести это.

В ту секунду все это казалось абсолютно верными утверждениями.

– Нет, – сказал Кьяран, мягко держа мои запястья. – Твой путь совсем нелегок. Сейчас твоя жизнь кажется тебе тяжелой и трудной, и я могу пообещать тебе, что все будет становиться только хуже.

Я как-то непонятно в отчаянии застонала, но он продолжал, его слова, как туман, просачивались в мое сознание.

– Но ты неправа, думая, что не сможешь сделать этого или не вынесёшь, – говорил он. – Ты, безусловно, сможешь. Ты – дочь Мейв и моя дочь. В тебе есть сила. Ты способна творить невообразимые вещи.

Я продолжала плакать, напряженность прошлой недели через слезы выливалась из меня в темную ночь. Воспоминания об ужасной сцене сегодня вечером, все мои противоречивые эмоции растворялись в соленой волне слез.

– Морган, – произнес Кьяран, убирая волосы с моего лица. – Я забочусь о тебе. Ты – моя связь с единственной женщиной, которую я когда-либо действительно любил. Я вижу Мейв в твоём лице. Из всех моих четырех детей, ты больше всего похожа на меня – я вижу себя в тебе, чего не вижу в остальных. Я хочу доверять тебе. Я хочу, чтобы ты доверяла мне.

Меня затрясло в ознобе, и Кьяран потёр мои руки. Мой плач медленно стихал, и я вытерла глаза и нос.

– И что теперь будет? – спросила я. – Ты собираешься исчезнуть из моей жизни, как ты делал со своими другими детьми? – я увидела, как Кьяран вздрогнул, но все же продолжила. – Или ты останешься со мной, будешь учить меня, позволишь мне узнать тебя?

Сколько нужно правды, а сколько манипуляции, чтобы выполнить мою миссию? Богиня, я уже не знала. Он колебался, и мое небольшое дрожание переросло в содрогание с ног до головы.

Наконец он ответил:

– Ты еще молода, Морган. Ты все еще собираешь информацию. Ты не должна принимать какие-либо жизненные решения сегодня вечером.

Собираю информацию? Мороз пробежал вверх и вниз по моей спине. Что он подразумевал под этим? Как много он знал? Я медленно кивнула, не в состоянии заглянуть в его глаза.

– Что бы я действительно хотел, – сказал он, – так это чтобы ты осознала, что может значить быть Вудбейном – радость, власть, красота чистоты клана, восторг от возможностей.

Я подняла голову, и одна пара ореховых глаз встретилась взглядом с другой.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хотел бы поделиться кое-чем с тобой, моей самой младшей дочерью, – ответил он. – С тобой, настолько близкой моему сердцу и такой далекой от моей жизни. Я чувствую в тебе что-то сильное, чистое и бесстрашное, кое-что мощное, но все же мягкое, и я хочу показать тебе, как все может быть. Но я нуждаюсь в твоём доверии.

Теперь я была напугана, но все же меня невероятно тянуло к тому, о чем он говорил. Я почувствовала какой-то вкус во рту, и облизала губы, затем поняла, на самом деле этим вкусом была тоска: тоска за тем, о чем говорил Кьяран.

– Я не понимаю, – почти шепча, произнесла я. – Это о…?

– Я говорю о перемене формы, – спокойно ответил он. – О принятии физической формы какого-то другого существа, чтобы достигнуть усиленного понимания собственной души.

Внезапно я поняла, что он имеет в виду. Я попыталась не разинуть рот. Я слышала о том, что некоторые ведьмы могут менять облик – я даже знала, какими были другие облики членов Эмиранта, – но я поняла, что это, как правило, запрещено, это называют черной магией. Конечно, это никак не может остановить Кьярана.

– Ты шутишь, правда? – спросила я.

– Нет. Морган, тебе столько всего еще нужно узнать о самой себе. Ты должна доверять мне – нет лучшего способа узнать себя, чем через взгляд со стороны другого существа.

– Перемена формы? В ястреба? Или кошку? – Он не мог говорить это серьезно. Что он хотел этим добиться?

– Не обязательно в ястреба или кошку, – объяснил он. – Ни одна ведьма не может изменить себя или кого-то еще в существо, не связанное с ним. Например, если ты чувствуешь близость к лошадям, хочешь знать как это, когда мчишься через равнины, тогда довольно легко перевоплотится в лошадь. Но если ты не чувствуешь близости к животному, не имеешь ничего от этого существа в себе, тогда это невозможно. Вот почему ведьмы обычно не принимают облик рептилий или рыб.

О, Богиня, он говорит серьезно. Я попыталась потянуть время.

– И все ведьмы могут это делать?