Разведчик с Острова Мечты - Алексей Тихонов Страница 39

— Это будь я здесь своим…

— Глупости. Я собственноручно оторву башку любому, кто после победы откажется признать тебя своим. Посмотри-ка лучше вон туда.

Шагалан вдруг понял, что на протяжении разговора Ретси неотрывно разглядывал толпу танцующих. Как раз к этому моменту музыка ненадолго смолкла, и парочки потянулись к столам.

— Куда?

— Вон, три девки неподалеку от бочек. Справа, видишь?

Примерно в двадцати шагах от них в окружении разгоряченных танцами мужчин стояли три молодые женщины. Грубоватые ухаживания, исходившие отовсюду, принимались ими как должное, чуточку высокомерно. Две брюнетки и рыжая, одетые пестро, увешанные ворохом ожерелий, серег и браслетов. Пока Шагалан всматривался, успел уловить целых три быстрых заинтересованных взгляда в свою сторону. В том, что эти дары предназначались лично ему, сомневаться не приходилось: прекрасному полу он нравился частенько, давно замечал. Два из трех взглядов достались от рыжей. В следующий раз они встретились глазами, женщина улыбнулась. Какое-то затейливое переплетение кокетства и смущения почудилось в ее улыбке. Женщина была по-настоящему красива, черты лица — правильные и отточенные, дух перехватывало. Шагалан почувствовал, что тоже глупо улыбается. Секунду они смотрели друг на друга, потом женщину отвлекли, и она отвернулась. Вроде бы даже неохотно.

— Нашел что-нибудь достойное? — усмехнулся Ретси.

Откуда-то сзади возник Эркол. Он казался усталым и сосредоточенным, берет сполз на ухо, на измятом светлом кафтане появились какие-то пятна.

— Вот и я, — заявил, залезая за стол. Ударившаяся о скамью лютня жалобно взвизгнула. — Перерыв совсем небольшой, скоро снова идти играть. Сберегли чего бедному менестрелю? В горле совершенно пересохло.

— А при чем здесь горло? — Ретси съехидничал, но все же наполнил кружку вином. Шагалан тем временем подтащил поближе корзину с уцелевшими цыплятами. — Ты же, дружище, вроде руками трудился. Или для приработка певцом вдобавок заделался?

— Тебе вольно болтать. Попробуй попили, как я, битый час без роздыху и без ужина. Вообще с ног свалишься. А у меня еще весь вечер впереди.

— М-да, гулянье началось не на шутку.

— А вы как? Уже сыты-пьяны?

Разведчик кивнул, однако Ретси не собирался оставлять своей затеи:

— Мы тут, слышь, подружку Шагалану подбираем.

Эркол, сразу заинтересовавшийся, поднял голову от куриной тушки:

— И как успехи?

— Потихоньку. Он немного сконфужен, но варианты, похоже, намечаются. Так ведь, Шагалан? Я-то засек ваши с Танжиной перемигивания. Понравилась?

— Кого ты имеешь в виду? — сдержанно спросил разведчик.

— Да все ту рыжую. Ее Танжиной зовут.

Сложно было вообразить, что и без того бледное лицо Эркола способно так поблекнуть. Казалось, музыкант рухнет в обморок. Еще колыхалась в пальцах цыплячья кость, сохранились следы былой улыбки на губах, а сами губы внезапно залила мертвенная серость.

— Танж… Почему Танжина?… — выдавил он с усилием.

Шагалан оглянулся на Ретси, но тот будто и не замечал состояния друга.

— А почему бы нет? Никто не посмеет возразить, выбор знатный.

— Знатный… Только рискованный.

— Это отчего?… — насторожился Шагалан, однако Ретси и тут перебил:

— Кончай запугивать парня, приятель. Он ведь не из тех, кто при первой угрозе тотчас делает в штаны, правда? И Голопуз ему не соперник. Вот что, посидите, а я сбегаю прощупать обстановку. Так сказать, ближе к телу.

С этими словами он упруго сорвался с места и нырнул в толпу.

Посвящать новичка во все здешние нюансы, похоже, не торопились. Эркол, отчаянно смущенный собственной реакцией, пригнулся к цыпленку и не хотел знать ничего вокруг. Теперь его лицо, наоборот, запунцовело, юноша прятался, как мог, но даже кончики углей выдавали хозяина. Во всяком случае, обморок музыканту больше не грозил.

— Кто этот Голопуз?

Эркол вздрогнул, покосился на товарища, однако насмешки в глазах Шагалана не увидел. Тяжело проглотил кусок:

— Голопуз? Ну… это нынешний… дружок Танжины. Я его совсем недавно видел… — Он покрутил головой. — Сейчас не отыщу, но слонялся где-то возле Ряжа.

— Опасный тип?

— У нас немного найдется желающих с ним столкнуться. Тугодум, свинья, но в гневе становится воистину бешеным. Не последний человек в местных пьяных драках, и несколько покойников уже на его счету. Кстати, из-за своей врожденной тупости он не имеет представления о правилах и чести, поэтому любую потасовку обычно заканчивает поножовщиной.

— Хороший портрет. Ревнив?

— Раньше не наблюдалось, но с тех пор как связался с Танжиной, и такой грех водится. Всюду присматривает за ней, зверюга.

— А Танжина?

— А что ей? Пока у нее этакий хахаль, — музыкант вздохнул, — ей бояться нечего. Никто не рискнет обидеть, пристать или оскорбить. Судачат, впрочем, будто Голопуз сам порой не прочь поучить ее кулаками, но… за все в этом мире надо платить. В том числе и за защиту.

Шагалан помолчал, отыскал глазами стройную фигурку в пестром платье. Женщина о чем-то оживленно разговаривала, ее подружки вслушивались и хихикали между собой. В момент, когда Танжина обернулась, вероятно, одернуть их, вдруг обнаружилось, что ее собеседником является Ретси. Юноша чуть слышно чертыхнулся — события определенно выказывали склонность катиться помимо его воли.

— А кем у вас числится Танжина? Полковой девкой?

— Что ты!… Она… птица более высокого полета. Сама выбирает кавалеров. Естественно, при ее данных выбираются мужики незаурядные, все больше вожаки, герои или знаменитости. Те, кто ее и обеспечит, и в обиду не даст. Притом живет Танжина с ними обычно подолгу, месяцами. То есть правильнее назвать ее не девкой, а… переходящей любовницей. Каждый в ватаге облизывается на этот цветок, да вот переходит он лишь к избранным. Простым смертным тут ловить нечего… хотя… Святые Пророки, неужто сегодня ночь чудес?

Осознав последнюю фразу приятеля, Шагалан быстро обернулся к костру. Фигурка в пестром платье двигалась в их сторону, Ретси видно не было.

— Ну, ладно, — засуетился Эркол и поднялся, на ходу допивая вино. — Мне пора, скоро веселье продолжится. А ты, дружище… гуляй дальше… Главное — не забывай держать ухо востро… Удачи!

Поколебавшись, хлопнул новичка по плечу и поспешил в темноту. Здесь опять начинались какие-то тайны: глаза музыканта напомнили беззащитного котенка, впервые жестоко опаленного жизнью. Шагалан, впрочем, не посмотрел вслед, все его внимание поглотила приближавшаяся женщина. Теперь она глядела на него неотрывно, ничуть не пытаясь скрыть цели своего движения. Глядела и улыбалась. С каждым шагом юноша ощущал, как утекает по капле его привычная уверенность, шевельнулось даже нечто схожее со смятением. Еще быстрее росло волнение — женщина была подлинной красавицей. Ее точеные формы растягивали ткань ровно там и ровно настолько, чтобы у любого мужчины помутился рассудок. Черты лица оказались не совсем правильными, зато более мягкими. По дороге ее окликнули, Танжина лишь небрежно отмахнулась. Подошла, остановилась близко, откинула назад волну волос, явно наслаждаясь производимым впечатлением. В это время снова грянула музыка. Между ними замельтешили, затолкались рвущиеся к костру люди, но двое не тронулись с места, продолжали изучать друг друга. Судя по улыбкам, обоим результаты весьма понравились. Отбилось пульсом в висках не меньше минуты, прежде чем Танжина наконец сделала шаг вперед.