Восстание девяти - Питтакус Лор Страница 39

— И ты называешь меня трусом, — говорю я.

Мы по-прежнему кружим один напротив другого, и каждый из нас ожидает возможности нанести сопернику решающий удар. Я слышу, как одно из ребер Девятого хрустнуло при ударе его моим правым локтем. Я разворачиваюсь для удара другим локтем, но он жестоко бьет меня в левое колено. Хрящ разрывается, и боль прожигает мою ногу. Хромая, я могу еще сделать несколько ударов кулаком, но я не могу двигаться, давая Девятому большое преимущество. Он достает меня в прыжке сзади и выбивает из-под меня другую ногу. Моя голова ударяется об пол, и я теряю сознание. Когда я очнулся, Девятый прижимает мои руки к своим коленям. Борьба закончилась. И с ней пропали шансы на наш поиск Гвардейца на западе.

— Я возьму исцеляющий камень, — говорит Девятый, еле держась на ногах. Затуманенным взглядом я гляжу ему в спину, когда он покидает комнату. Берни Косар скулит.

— Это бред сивой кобылы, ты знаешь это? — кричу ему я вслед. — Ты не можешь вот так просто решать такие вещи! Этот Гвардеец в Нью-Мексико мог умереть сам по себе, и тебя это даже не волнует!

Бубнящий голос Девятого из отдаленной комнаты.

— Мы солдаты, Джонни! А солдаты умирают. Нас послали сюда обучаться и воевать, а некоторые из нас не желают этого делать. Это природа войны.

Я, прыгая на единственной своей здоровой ноге, медленно продвигаясь в гостиную комнату. Я вижу сквозь окна, как садится солнце. Берни Косар сидит на полу в последнем пятне света и глядит на меня. Он умоляет нас присесть и поговорить, и головой планировать наши последующие действия.

Девятый возвращается с исцеляющим камнем, удерживая его возле своего ребра. Он бросает его мне, и я сразу же прикладываю его к своему левому колену. Сквозь боль, я чувствую, как хрящ постепенно восстанавливается. Исцеление не занимает много времени, и вскоре боль полностью отступает. Я опустил руку на оконную раму, говоря:

— Если мы не собираемся в Нью-Мексико, то давай займемся Сетракус Ра. Прямо сейчас. Ты и я. Возможно, если мы его убьем, остальная часть Могадорцев умрет, и мы спасем жизнь в этих двух мирах.

Девятый садится на кожаный диван и кладет свои ноги на стеклянный кофейный столик. Он вздыхает и закрывает свои глаза.

— Извини, Джонни, но даже если Сетракус Ра умрет, Могадорцы по-прежнему будут воевать, точно также, как мы до сих пор продолжаем борьбу, хотя Питтакус Лор умер. Близорукий взгляд на решаемую проблему. Мы все вместе будем сражаться, пока не убьем последнего.

Я смотрю в окно и решаюсь, наконец, высказать то, о чем хотел объявить еще несколько недель тому назад, с тех самых пор, как прочел письмо Генри:

— Питтакус не умер. Я Питтакус.

— Что ты сказал?

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Я сказал, я Питтакус Лор.

Девятый, смеясь, откидывается назад так сильно, что чуть не переворачивается с дивана.

— Ты Питтакус? С какой стати ты решил, что ты и есть Питтакус Лор?

— Я это чувствую, — говорю я. — Вот почему Лориен в спячке. Питтакус живет во мне.

— О, неужели? А знаешь что? Я думаю, что я могу чувствовать это тоже, — он издевается, ощупывая свой торс. Он встает и шагает ко мне. — Но, эй, если ты Питтакус, могущественный и мудрый старейшина Лориена, то значить я просто дал ногами по заднице Питтакусу. Интересно, что же мне за это будет?

— Удачи, — говорю я, сожалея о сказанном.

— В самом деле? Похоже, кто-то требует реванша.

Достаточно, говорит Берни Косар. Никакой больше борьбы. Сохраняйте свои силы.

Я игнорирую его.

— Прекрасно. Реванш так реванш, следующим разом.

— Если ты вновь жаждешь поединка со мной, то необходимо изменить место его проведения. И чтобы сделать его еще более интересным, Питтакус, я скажу так, каждый из нас берет себе только по одному предмету из наших Ларцов.

— Прекрасно.

Я открываю свой Ларец и сразу достаю четырехдюймовый кинжал. Ручка его вибрирует, я касаюсь ее, и она тотчас оборачивается вокруг моего кулака. Я замечаю пепел Могов, застрявший в пазах, а запах его возбуждает у меня жажду еще раз сразиться.

Девятый хватает в правую руку короткий серебряный посох. Хорошо, это заставляет меня нервничать, я видел, как он этой штукой косил всех этих пайкенов в Западной Вирджинии. Он машет на меня пальцем, когда увидел мой кинжал.

— Ах, ах, ах. Я сказал, только один предмет.

— У меня есть кинжал. Это все. И это все, что мне нужно.

— А как насчет вашего изящного маленького браслета?

— Ах, я и забыл о нем. Это, пожалуй, лучший для меня выбор. Спасибо. — Я бросаю кинжал в Ларец.

— Иди за мной, — говорит Девятый. Игнорируя Берни Косара и его мольбу остановиться, я следую за Девятым по квартире, направляясь к лифту, мы оба молчим. Я предполагаю, что бой будет происходить в темном подвале здания между колоннами и цементными стенами, наши силы должны быть скрыты от мира. Вместо этого, мы поднимаемся. Двери лифта открываются, и Девятый ударяет по клавиатуре двери перед нами, и они остаются открытыми. Мы на крыше Джон Хэнкок Центр.

— Ни в коем случае, это плохой выбор. Слишком многие людей могут увидеть нас здесь! — говорю я, качая головой, и поворачиваюсь назад к двери.

Девятый выходит на крышу.

— Никто не сможет увидеть нас здесь. Это настолько высоко, ведь мы находимся на крыше одного из самых высоких зданий в городе.

Я не желаю выглядеть испуганным, поэтому следую за ним с более уверенным видом, чем есть на самом деле. И я не подготовлен к свирепому ветру, который так сильно бьет меня, почти выталкивая меня обратно в дверной проем. Девятый продолжает идти, и хотя его черные волосы разметались вокруг его головы, внешне он кажется невосприимчивым к силе ветра. Его белая футболка вздувается вокруг торса, пока он ее снимает и позволяет ей перемахнуть через карниз. Когда он подходит к центру крыши, то щелкает у запястья, растягивая с обоих концов серебряный посох до тех пор, пока длина его не становится около шести футов и начинает светиться красным. Он поворачивается ко мне и, кивая пальцами своей ладони, подзывает меня ближе. Как канатоходец, я делаю глубокий вдох и, шаг за шагом, подхожу к нему. Мы находимся в гигантской тени от виднеющегося в дальнем конце крыши белого шпиля и, когда я становлюсь рядом с ним, Девятый поворачивается и бежит к нему.

Я понятия не имею, что он собирается делать, поэтому я останавливаюсь, чтобы увидеть его следующий шаг. Не спотыкаясь, он бежит вверх по шпилю, пока не достигает его вершины. Шпиль раскачивается на ветру, моя голова кружится, когда я вижу, как он там балансирует. Девятый поднимает над головой красный посох и, прежде чем я осознаю, что он делает, он бросает его. В следующую секунду, Девятый бросается головой вперед в мою сторону, и я понимаю его уловку — два одновременно летящих на меня объекта. Я лишь успел откатиться в сторону от просвистевшего мимо посоха, и увидеть, как тот погружается в металлическую балку под углом. Я разворачиваюсь, чтобы иметь дело с Девятым, который подходит, и пока он раздумывает, я наношу удар, да такой сильный, что заставляю его лететь через всю крышу.