Грани нормального - Анна Шульгина Страница 39

Бабуля на присланные в мессенджере фотографии ответила смайликом с возведенным горе очами и вопросом: «А хоккеисты-то где?!», чем вызвала и у меня желание закатить глаза. Всё-таки есть во вселенной неизменные величины.

Аркадий Тимофеевич выкатился из кабинета почти через полчаса, уже не такой сияющий и довольный, мне кивнул больше по привычке и скрылся за дверью. Молча. Вот последнее поразило больше всего.

Я же разрывалась между желанием узнать у Антона, что сегодня будем делать, потому что иначе загнусь тут от тоски надежнее, чем от происков его недоброжелателей, и вновь нахлынувшей неуверенности. Последнее немного разозлило, поэтому я расправила плечи и направилась к двери. С Васильевым мы столкнулись на пороге.

- О, заходи, - он ухватил меня чуть ниже локтя и почти затащил в кабинет. – Ты как?

- Нормально.

Руку я отняла, как только это стало прилично, а именно, когда дошла к креслу для посетителей.

- Как ты относишься к современному искусству?

Вопрос был настолько неожиданным, что я не сразу нашлась, что ответить.

А как я отношусь к современному искусству?

Если речь о привычных видах творчества, вроде пасторальных картин, написанных студентами нашей академии, или кривых расписных свистулек, продаваемых хендмейдерами на местом Арбате, то вполне лояльно. Подсолнухи там, свешивающиеся через забор, или стадо коров, бредущее на водопой, изображенные маслом, меня в этом плане никак не раздражали. Если про инсталляцию из швабры и размотанного рулона туалетной бумаги, в которую автор заложил настолько глубокую мысль, что и сам забыл, что хотел показать изначально, или прибитого гвоздем к стене презерватива, то с большим сомнением.

Что-то в этом духе я и выразила, Антон кивнул и огорчил:

- Искусство концептуальное до дальше некуда, но сходить придется. Я получил записи с камер на трассе, там было несколько знакомых машин, которые ехали в нужном направлении примерно в то самое время. Двое из тех, кто теоретически мог меня прокатить на природу, будут сегодня на открытии выставки современной живописи и скульптуры в Доме архитектора. Я бы хотел, чтобы ты издали посмотрела на этих людей.

От мысли, что это он меня не на свидание звал, испытала одновременно облегчение и легкую досаду. Совсем легкую, но досаду.

- И когда идти?

- Прямо сейчас.

- А работа?

- Это она и есть, - перехватив мой полный сомнения взгляд, Антон вздохнул. – Честно говоря, я сам это терпеть не могу, но надо.

Ну, надо, так надо.

Одета я прилично, не стыдно на выставку прокатиться, хотя, люди искусства вообще оригинальны, есть шанс, что я там окажусь самым унылым персонажем в своем деловом костюме. Впрочем, Васильев тоже в нём и даже при галстуке, так что не всё так печально, не одна позориться буду.

До места назначения мы доехали за полчаса, почти не переговариваясь, Антон вел машину, я переписывалась с мамой, которой вот прям сейчас нужно было купить семена перцев. На кой ляд они ей в ноябре, если сажать будет не раньше февраля, сказать затрудняюсь, но пообещала зайти в нужный магазин.

Исходя из того, что толпы возле входа не было, только дородная дама в ядовито-малиновом пальто томно курила прямо под знаком, курение запрещающим, любителей современного искусства у нас в городе немного. Я этому про себя порадовалась, значит, не все так печально у населения с чувством прекрасного.

А судя по тому, что билетера тоже не наблюдалось, бессмысленность попытки взять деньги за просмотр понимали даже устроители.

Мы сдали верхнюю одежду, Антон прицепил мою руку на свой локоть, и мы пошли прогуляться вдоль экспонатов. Причем, так можно было назвать как предметы искусства, так и некоторых посетителей. Их было не особо много, человек двадцать, но поскольку зал Дома архитектора немаленький, любителей высокоинтеллектуальной мазни на единицу площади оказалось удручающе мало.

Хотя, тут можно сказать, что количество компенсировалось качеством. Уже виденная нами малиновая дама баржей проплыла мимо, не удостоив взглядом окружающих, направлялась она к тосковавшей у окна съемочной группе местного телевидения. Девушку-репортершу я узнала, видела несколько раз в выпуске наших новостей. Я прям представляю, как она получила это редакционное задание.

«- А вы, Маша, будете освящать культурное мероприятие.

- Нееет! Лучше отправьте меня брать интервью у бомжей на Тихонской набережной!»

Во всяком случае, при виде угрожающе надвигающейся на неё дамы репортерша позволила на мгновение проступить гримасе отчаяния, тут же сменившейся профессиональной улыбкой. Оператор в принципе выглядел немного пришибленным, наверное, успел прогуляться и присмотреться к выставке.

 Бородатый мужик, издали чем-то напомнивший Анатолия Вассермана, статуей замер напротив картины, являя собой то ли остолбенение от силы художественной мысли, то ли сам представляя из себя арт-объект. Кстати, картина тоже привлекала внимание - на белом листе резкие росчерки синим и красным, нагромождение рваных линий и полукругов…

Мы с Антоном остановились в паре метров от бородача, разом склонив головы направо и пытаясь понять, что там изображено. Я сдалась первой, Васильев еще с полминуты с глубокомысленным видом созерцал прекрасное, а потом пожал плечами, шепнув:

- Может, художник просто ручку расписывал?

Я не сдержала истерический смешок, в последнее мгновение успев замаскировать его кашлем.  Через пару минут бесцельного блуждания по вернисажу и вовсе перестала пытаться разгадать замысел, втайне уверенная, что его там изначально не ночевало. К кому именно присматриваться, Антон не сказал, поэтому, таскаясь за ним, как собачка на поводке, на всякий случай прислушивалась и приглядывалась ко всем. Ничего не почувствовала и уже приготовилась признаться, что затея провалилась, когда совсем рядом раздался знакомый голос:

- Ты только посмотри, какая феерическая хрень!

Я подняла полные ужаса глаза на Антона, боясь оглянуться, потому что голос этот узнала бы где угодно. Почему-то и сам вампир смотрел мне за спину с выражением, будто у него схватило разом все зубы, а для выживания нужно прогрызать себе путь на свободу. Смесь потаенного страха, отчаяния и обреченности сплотила нас так, как не смог бы целый полк его недоброжелателей.

Но, как ни втягивай голову в плечи, а пришлось повернуться, иначе меня ждет вселенская обида.

- Привет, ба.

Бабуля, подкравшаяся в лучших традициях разведчика со стажем, осмотрела меня поверх модных очков без оправы, скривилась при виде делового костюма и перевела взгляд на моего спутника: