На крыльях демона - Карина Хэлли Страница 38

Следующим утром я хотела только спать. Проспать еще день, неделю, год. После того, как мы закопали свечи (спереди во дворе, подальше от взглядов родителей, ведь окна их спальни выходили на задний двор), я помогла Максимусу убрать пылесосом сильно пахнущую смесь, что мы разбросали. К сожалению, пришлось заходить и в комнату родителей, пока они готовились ко сну, но зато мы справились с этим раньше, чем у мамы случился приступ.

Когда мы попрощались около полуночи, он склонился для поцелуя. Но я не могла ответить. Его действия разозлили меня, и даже если он говорил, что делал это для меня, что-то шло не так. Может, дело было в том, что сказала Ада, что она не могла доверять ему. В любом случае, я была насторожена, была не в настроении для любви, хотя было что-то сексуальное в том, как яростно он вел себя при ритуалах.

Но это была моя женская часть. Голова и инстинкты говорили отвести взгляд и сказать:

— Потом поговорим. Спасибо за помощь, — и закрыть дверь. Может, словно немного поблагодарить его.

Я сильно устала, и к десяти утра меня грубо разбудил звонок телефона.

Я приоткрыла один глаз и увидела серый мрак, проникавший из окон в мою комнату. Я перекатилась и схватила телефон, посмотрела на экран размытым взглядом.

Черт. Это была Шэй.

Я кашлянула и быстро ответила:

— Алло?

— Перри, — сказала она странно деловитым тоном. — Как ты?

— Кхм, — я перевернулась на спину и прижала ладонь ко лбу. Как ответить? — Уже лучше, поправляюсь.

— О, рада слышать, — сказала она, словно я сказала ей то, что стоило миллион баксов. — Ты не против заглянуть сегодня?

— В кофейню?

— Да. Не для смены. Я просто хотела поговорить.

Ох. Я вдруг ощутила волну тошноты, а потом пустоту в груди.

— Ох… ладно.

— Не переживай, — сказала она. — Приходи к трем.

— Хорошо. Увидимся, — вяло сказала я и посмотрела на телефон, я слышала, как она положила телефон. Я нажала на кнопку завершения вызова и опустила телефон рядом с собой.

Я уже это проходила. Я знала, что это было. Она могла говорить мне не беспокоиться, но я знала, что меня ждало.

Может, я всегда просто спешила выбрать самый худший вариант. Шэй только хотела увидеть меня. Я же ей нравилась, да? Она не уволит кого-то из-за болезни. Это ведь было незаконно?

Я выдохнула с шумом. Она просто хотела увидеть меня и разработать график, сделать это не по телефону. Шэй предпочитала такое.

Я вдохнула и встала, чтобы начать день.

* * *

Мои нервы пылали, когда я припарковала Тыр-тыр у кофейни и прошла через стеклянные двери. И хотя был час пик, я все равно ощущала, как все смотрят на меня, шепчутся: «О, это та девушка, что вела себя буйно». Конечно, никто не замечал меня, никому это не было нужно. И я была обычной одежде, это помогало.

Но я не могла скрыться от Эша или Хуана, студента из Колумбии, с которым я работала только пару раз. Я слабо улыбнулась им, пока неловко заходила за стойку. Они были заняты заказами, так что они не могли поговорить со мной, но это мне даже нравилось. Чем меньше слов, тем лучше.

Я смотрела на лицо Эша. Он был теплым и сдержанным, как обычно, но на меня смотрел как-то иначе. Будто я вот-вот сорвусь, будто я — обезьяна в клетке зоопарка. Мама смотрела на меня так раньше, когда я была не в себе. Стоило ожидать, что Эш изменится, увидев «настоящую» меня. Он не звонил и не писал мне с вопросом, в порядке ли я.

Было больно, но я пыталась не обращать внимания, пока шла к двери, поглядывая на уборную по пути, ноздри раздувались, запах все еще был, теперь он был связан с жутким запахом смерти.

Я услышала приглушенный голос Шэй:

— Войдите, — когда я постучала, и я открыла дверь с тревогой и прошла в комнату.

Она распаковывала только доставленный кофе, пакетики зерен были под ее руками, она посмотрела на меня, темные волосы упали ей на лицо.

— Перри, — она неловко выпрямилась. — Привет, проходи, садись.

Она указала на раскладной стул за столом в комнате.

Я подошла и села, она сунула пакетики на полки и вытерла руки о фартук.

— Выглядишь лучше, — она оценила меня взглядом, устроившись на краю стола.

Это было не так. Мое лицо выглядело изможденным, ведь я плохо ела, от впадин под глазами я напоминала ходячий скелет. Теперь уже я теряла вес.

Но я знала, что она пытается быть хорошей, так что поблагодарила ее и ждала, затаив дыхание, того, что будет дальше.

Сначала была добрая улыбка, как у мамы, когда ее дочь плакала, ведь не могла получить Барби, которую сильно хотела. А потом прозвучало печальное:

— Перри, ты нам здесь нравилась, — а потом была унизительная речь о нуждах компании, моем поведении, болезни и последней капле. Которой были деньги. Всегда они.

Я сидела, онемев, не ощущая ничего.

Меня уволили.

Снова.

В этот раз, потому что я была для них недостаточно нормальной. Она не сказала этого, но явно подразумевала. Особенно, когда Шэй сказала, что рассказал ей Эш. Он перестал молчать о моих головных болях, о головокружениях. Теперь это было известно, и это подтверждало, что случай был не одним, и что такой я была, что я всегда была проблемой.

Как я могла спорить? Я даже не пыталась. Я не знала, что сказать, потому что не знала себя. Казалось, что нормальной я уже не буду. И у меня не будет нормальных друзей, нормальной работы, потому что кто-то где-то решил, что я была связью с загробным миром. Я не могла прийти на собеседование и сказать:

— Мое худшее качество — меня часто преследуют призраки. Это, а еще промедление.

Я не двигалась, пока Шэй не закончила. Она смотрела на меня с виноватым видом, словно говорила, что ей самой это не нравилось, и этого хватило. Слезы полились из моих глаз, горячие и быстрые, лились по щекам, оставляя следы от туши. Это было слишком.

Слишком много.

Ночь с Дексом, разрыв с ним (лучшим другом и моей любовью!), после чего я вырвала его из своей жизни, потеря друзей и шоу, потеря цели, депрессия, боль, что преследовала меня, кровавый выкидыш, Эбби, призраки, что терроризировали меня, Максимус, родители угрожали мне лечением, думая, что демон хочет захватить мою душу.

А теперь это. Меня уволили из чертового кофейного магазина даже не по моей вине, но я была привязана, как собака на коротком поводке. Как бы я ни лаяла или рычала, я не могла сбежать, прикованная, из-за чего я никогда не могла освободиться.