Дом последней надежды - Екатерина Лесина Страница 38

— Неправда, — сказала я, когда мне было разрешено сказать слово. — Это все… почти все… ложь.

Красные стекла блеснули.

И…

Возможно ли, чтобы мои подопечные выступили свидетелями?

Писец поднял кисть и ловко коснулся самым кончиком ее туши. Здесь тушь делали, смешивая уголь, пузыри каракатиц и кальмаров с рыбьим клеем, из смеси катали тонкие палочки, а их сушили. И достаточно раскрошить такую палочку в воду…

…снова не о том думаю.

Иоко мечется, панически цепляясь за знания, которых у нее слишком мало…

…не о туши.

…не о конопляной бумаге, которую используют если не повсеместно, то…

…не…

…а вот кодекс… она же читала этот растреклятый Кодекс и должна…

Вдох.

Выдох. И вновь вдох… меня не торопят, а я заставляю себя положить руки на колени. Ноги начали затекать, все-таки у меня нет привычки долго находиться в неподвижной позе, и тело странным образом это чувствует.

— Я прошу простить меня, господин судья…

Их имен никто не знает, ибо судья не должен иметь имени, равно как и лица…

Прежде судьи носили маски из белого фарфора, но милосердный Император Сэкура разрешил ныне ограничиваться лишь очками. Под масками кожа воспалялась, и прела, и пахла нехорошо, оскорбляя вонью тонкое обоняние Императора.

Слава ему.

Не то… и снова не то…

Смирение плохо получается изображать, когда изнутри меня распирает злость. Но ее просто-напросто не поймут.

Я ведь женщина.

Я слаба.

Не слишком умна.

И виновата уже лишь потому, что женщина…

— …что дело это малое отвлекает вас от иных… действительно важных, но… все было иначе… — Я протягиваю ладонь, однако слишком большое расстояние разделяет меня и шар, в котором по-прежнему мечутся зеленые рыбки. — Та, о которой идет речь, переступила порог моего дома в поисках защиты от людей…

Слова сплетаются узором, путь и дрожит та вторая моя половина, которая осталась от Иоко. И она предпочла бы молчание, ибо не пристало женщине говорить за себя…

…существуют защитники.

…они стоят дорого, но куда меньше пяти тысяч золотых…

— …я приняла ее, как приняла иных, согласно обычаю и праву, данному мне…

…бумаги остались в доме. И надо бы позаботиться, чтобы не попали они в чужие руки, поскольку, подозреваю, что копии делать здесь не принято.

— Они же, называя себя скромными юношами, явились, будучи нетрезвы, и криком оскорбляли меня и моих подопечных… — Спокойствие возвращается.

Судья смотрит.

Писец пишет… и, кажется, никто не выглядит удивленным. Впрочем… здесь они повидали многое. А шар по-прежнему зелен, и… и это что-то значит?

Или ничего?

Я касаюсь языком зубов, и кислота их заставляет поморщиться.

Я говорю…

И говорю…

И когда заканчиваются слова, замолкаю.

А тишина давит на уши, и вообще появляется вдруг желание бежать куда глаза глядят. Знать бы, куда они глядят… очки красные… а в волосах седина… и наше дело действительно слишком мало, чтобы отвлекать одного из семи главных судей… но кажется, в этом ныне мое спасение.

— Женщина, — судья поднял руку, указав на Мацухито, и та поспешно распласталась на циновках, — так ли все было?

— Д-да, господин…

Зеленые рыбки, за которыми я слежу краем глаза, опасаясь смотреть прямо — вдруг да вновь поведет? — мечутся в мраморе, не находя способа выбраться наружу.

А им хочется.

Сила не любит ограничений.

Почему-то позже я, сколь ни силилась, не могла вспомнить деталей беседы. А она длилась долго. Судья задавал вопросы то мне, то Мацухито… и не всегда вопросы эти касались дела.

…мы отвечали.

…и вновь отвечали… и говорили… вспоминали… проклятие, кажется, я рассказала ему даже о том, во что одеты были те мальчишки, которые… и еще о матери… и о подозрениях своих… и о мудрейшем старце, который и не старец… точнее хотела рассказать, но не смогла…

…завещание…

…деньги, которые могут достаться матери…

…и то, что я едва не умерла, а теперь…

Я бы, наверное, если бы смогла, рассказала бы и о себе, пришедшей из другого мира, но, подозреваю, благодаря дракону мой язык не всегда подчинялся моей воле. И тайны наши остались тайнами.

Во благо.