Путь палача - Алия Якубова Страница 38

Сестры попросили ненадолго остановиться у их дома, вернее той хижины, которая когда-то была их домом. Но вместо дома они обнаружили лишь старое пепелище, заросшее сорной травой.

Осторожно, будто это было опасно, дотронувшись до обгорелого бревна, Селена безжизненным голосом проговорила:

— Этот дом они тоже сожгли. Они сожгли все!

— И теперь поплатятся за это! — ответила Милена, обняв сестру за талию.

Если у них и оставались еще какие-то сомнения по поводу правильности избранного пути, то теперь они окончательно развеялись. Сестры смотрели на пепелище, и в их глазах плескалось адово пламя ненависти.

— Мы едем в замок? — осторожно спросила Менестрес.

— Да! — решительно ответили Селена и Милена, садясь в карету.

Они тронулись в путь, и никто не заметил, что на одном из обугленных бревен заплясала огненная искорка.

Солнце пока не взошло, но в преддверии этого события небо уже заалело, когда карета достигла ворот замка. Пришлось прождать с четверть часа, прежде чем им открыли.

Заспанный слуга сначала хотел рявкнуть: «Что вам угодно?», но, увидев княжеский герб на дверце кареты, тотчас переменился в лице, поспешно спросив, как доложить о гостях барону.

— Менестрес Домичиаре виа Гранден княгиня Пармская с племянницами, — гулко ответил Димьен.

Почтительно поклонившись, слуга умчался докладывать. Спустя пару минут к ним выбежал еще один слуга, чтобы проводить таких знатных гостей в замок.

Столь внезапный визит устроил настоящий переполох. Хозяин замка вынужден был поспешно выбраться из постели и одеться. Долг обязывал его встретить таких знатных гостей лично. Но сделать это он все равно смог не раньше, чем через полчаса.

И вот, спустя пятнадцать лет, Селена и Милена лицом к лицу встретились с тем, кто, фактически, являлся их сводным братом.

Себастьян Скалиджеро стал уже зрелым мужчиной. Ему не так давно исполнилось сорок. Солидный возраст для той эпохи. Время уже наградило его седыми висками и небольшим брюшком, но это лишь усилило его сходство с отцом.

Сестры смотрели на него и ничего кроме презрения не чувствовали. Родная кровь не дала о себе знать. Была, конечно, мысль, что, может, он не так уж и виноват, если ничего не знал о них, но сестры поспешили прогнать ее от себя.

Что до самого барона, то он не узнал Селену и Милену. Да, их лица показались ему смутно знакомыми, но он не смог вспомнить почему, и решил не задумываться об этом. Отвесив гостям почтительный поклон, Себастьян поинтересовался:

— Чем могу служить вам, сеньора княгиня?

— О, сущие пустяки! — ослепительно улыбнулась Менестрес. — Мы держим путь дальше, через горы Бальдо, и решили сделать здесь последнюю передышку. Надеюсь…

— Можете не продолжать. Мой замок к вашим услугам. Для моей семьи будет честью принять вас.

— Это очень любезно с вашей стороны, — все так же с улыбкой ответила вампирша. — Простите, что доставили вам неудобства.

Тем самым ловушка захлопнулась. Барон Ракоццио сам пригласил смерть в свой дом, хотя еще не знал об этом, и старался получше принять княгиню и ее сопровождающих. Он думал, что это может быть очень выгодно.

Себастьян уже собрался показать гостям комнаты, когда раздалось:

— Я слышал шум. Что-то случилось?

По лестнице спускался падре Ансельмо в своих неизменных черных одеяниях. Годы повлияли и на него. Волосы из-за седины приобрели цвет соли с перцем. Лицо покрыли морщины, от чего его черты стали резче. Он стал еще более сухопар. В своей сутане он походил на ворона.

— Нет, мой друг, — тепло обратился к нему Себастьян. — Просто у нас гости — княгиня Пармская с племянницами. Разрешите представить вам, сеньора княгиня, моего доброго друга — падре Ансельмо.

Они поклонились друг другу. Потом падре перевел взгляд на сестер. Глаза стали узкими, как щелочки. Девушки и ему показались знакомыми, но он тоже не смог их вспомнить.

А Менестрес и остальные уже поднимались в отведенные для них комнаты. Никто из них даже не посмотрел в сторону святого отца. Королеве, Димьену и Танис до него просто не было дела, а сестры не смотрели, чтобы не выдать обуревающей их ненависти. Они с трудом сдерживались, чтобы не убить его здесь и сейчас. Но невероятным усилием воли им удалось спрятать свои чувства под маской безразличия.

Вещи тоже доставили в их комнаты, но гости настояли, чтобы сундуки и кофры так и остались закрытыми. Конечно, слуги бы очень удивились, увидев, что под одеждой находятся чехлы с оружием.

Действовать решили на закате, не раньше. Правда на дневной сон никто из вампиров не лег. Они даже вышли к обеду. Во-первых, отказаться было бы невежливо, а во-вторых, Селена и Милена хотели получше разведать обстановку.

В обеденном зале собрались едва ли не все обитатели замка. Во главе стола восседал барон Ракоццио, по правую руку от него падре Ансельмо, по левую — баронесса и юный наследник. Паренек четырнадцати лет. Очень похожий на отца, правда подбородок более волевой и более резкие очертания губ, что делало его схожим с дедом. Он беззастенчиво пялился на гостей. Похоже, здесь они бывали нечасто.

Стоит ли говорить, что вампиры за обедом ничего не ели? Но из-за по обычаю огромного стола, уставленного яствами, и из-за неспешной беседы никто этого не заметил.

— Что же заставило вас, любезная княгиня, предпринять такое рискованное путешествие? — учтиво спросил барон.

— Одно важное дело, касающееся моих племянниц, — уклончиво ответила Менестрес, поднося к губам кубок и делая вид, что пьет.

— О, речь, наверняка, идет о помолвке, — понимающе закивала баронесса.

На это вампирша лишь обезоруживающе улыбнулась, предоставляя обитателям замка думать все, что угодно.

На протяжении всего обеда Селена и Милена не проронили ни слова, что было расценено, как излишняя скромность сестер. Но на самом деле они внимательно наблюдали за всем происходящим, подмечая любую мелочь. К тому же им просто не хотелось разговаривать с теми, кого они справедливо считали виновниками всех своих бед.

Молодые вампирши поняли, что никто из них не тяготится совершенным. Да они, похоже, и забыли об этом, что поднимало в сестрах волну негодования.

Наконец, затянувшийся обед закончился, и Селена с Миленой удалились в свою комнату. Там они начали приготовления. В мгновение ока были скинуты платья и туфли, а из кофра выужены специально приготовленная для такого случая одежда.

Селена и Милена облачились в короткие кожаные штаны, которые уходили в высокие черные сапоги из мягкой кожи, и шелковые рубашки, поверх которых надели кожаные куртки. Их наряды отличались только цветом рубашек: алая и ярко-синяя. Но одежда была лишь первым шагом. За ней настала очередь оружия, покоившегося на дне кофра.