Власть холодного железа - Патриция Бриггз Страница 38

Это единственное, что я упустила. Зи и дядюшка Майк предоставили меня самой себе в этом расследовании. Ну, велели мне не вмешиваться. Что одно и то же. Расследование без помощи малого народа более рискованно, к тому же Зи сердит на меня за то, что я кое-что рассказала. Ладно, больше я его уже не разозлю. Время, когда я могла держать их тайны только при себе, миновало.

Если я кое-что и поняла за последние несколько интересных (в смысле старинного китайского проклятия «Чтоб ты жил во времена перемен!») месяцев, то вот что: когда пахнет жареным, важно, чтобы кто-нибудь знал то же, что знаешь ты. Таким образом, если я по глупости буду убита, у кого-то будет отправная точка для поисков моего убийцы.

К тому времени как я закончила рассказ, мы сидели в гостиной и пили горячий шоколад.

Сэмюэль прежде всего сказал:

— У тебя настоящий талант попадать в неприятности. Когда ты ушла из стаи, я забыл об этом.

— Разве это моя вина? — горячо возразила я.

Он вздохнул.

— Не знаю. Какая разница, кто виноват, когда сидишь на раскаленной сковородке? — Он неодобрительно взглянул на меня. — Как говорит мой отец, ты слишком часто находишь дорогу на сковородку, чтобы это было случайностью.

Я подавила порыв защититься. Десять лет я умудрялась жить своим умом, оставаясь на периферии общества вервольфов (и то лишь потому, что Адам по просьбе Маррока решил вмешаться еще до того, как построил дом за моим участком). Все началось с неприятностей Адама. Тогда я оказалась в долгу перед вампирами из-за того, что помогла Адаму. А отдавая этот долг, я оказалась в долгу у малого народа.

Но я устала. Завтра мне рано вставать и отправляться на работу, и если я сейчас начну объясняться, пройдет несколько часов, прежде чем мы придем к полезным заключениям.

— И вот, снова угодив на сковороду, я пришла к тебе за советом. Может, ты скажешь, почему ни дядюшка Майк, ни Зи не хотели говорить о морском обитателе или как за задним двором или за ванной могут оказаться лес или океан? И имеет ли это какое-то отношение к смерти О'Доннелла?

Он посмотрел на меня.

— Ну послушай, — сказала я. — Я видела твое лицо, когда рассказывала о странностях в резервации. Ради Бога, ты ведь валлиец. Ты знаешь о малом народе.

— А ты индианка, — ответил он пискляво. Думаю, так он передразнивал мой голос. — Ты знаешь, как обращаться с животными и как разжечь костер из веток.

Я бросила на него высокомерный взгляд.

— Я на самом деле все это могу. Меня научил другой индеец — Чарльз.

Он помахал рукой. Я узнала один из собственных жестов. Потом он рассмеялся.

— Ну хорошо. Хорошо. Но я не специалист по малому народу, хоть и родился в Уэльсе.

— Так объясни мне это свое «ага», когда я рассказывала о лесе.

— Если ты побывала в Подхолмье, то подтвердила теорию отца о том, что делает малый народ в резервациях.

— О чем ты?

— Когда иные впервые предложили правительству отвести им места под резервации, мой отец сказал, что, по его мнению, малый народ пытается восстановить территорию, какая была в Великобритании и вообще в Европе до того, как христианство возникло и понастроило церквей и соборов. Якоря в этом мире малый народ не ценит, потому что его магия лучше действует в Подхолмье. Иные не защищали свои земли, пока не стало слишком поздно. Папа считает, что последние врата Подхолмья исчезли в середине шестнадцатого века, отрезав малый народ от большей части его силы.

— Поэтому малый народ бросил новые якоря, — сказала я.

— И снова нашел Подхолмье. — Сэмюэль пожал плечами. — А почему они не говорили о морском ином… Ну, если он могуч и опасен… нельзя просто так говорить о таких созданиях и даже называть их, чтобы не привлечь их внимание.

Я немного подумала над этим.

— Я понимаю, почему они хотят сохранить все в тайне, если сумели найти новый путь к своей силе. Так какое отношение это имеет к поискам убийцы О'Доннелла? Он что-то разнюхал? Украл у них что-то? И что он у них украл?

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Ты по-прежнему хочешь найти убийцу, хотя Зи ведет себя как последняя сволочь.

— А как бы ты поступил, если бы я, желая защитить тебя от ложного обвинения, рассказала адвокату, что ты сын Маррока?

Он поднял брови.

— Ну, это не то, что рассказать об убийствах в резервации.

Я с несчастным видом пожала плечами.

— Не знаю. Мне следовало поговорить с ним или с дядюшкой Майком, прежде чем распускать язык.

Он нахмурился, но спорить не стал.

— Эй, — сказала я со вздохом, — поскольку мы друзья и из одной стаи, а вовсе не потенциальная пара, может, дашь мне взаймы, чтобы я могла расплатиться с Зи за гараж? — Зи не просто угрожал. Если он сказал адвокату, что требует оплаты, он говорил серьезно. — Я смогу отдавать тебе по частям, как ему. Лет за десять ты получишь назад всю сумму с процентами.

— Я уверен, что-нибудь можно придумать, — ласково ответил Сэм, словно понял — я сменила тему, потому что сыта по горло разговорами о Зи и о своей глупости. — У меня кредит тебе всегда открыт — и у папы тоже, а у него карманы гораздо глубже. Ты ужасно выглядишь. Ложись спать.

— Хорошо, — сказала я.

Сон? Заманчиво. Я встала и застонала: мышцы, растянутые вчера на тренировке по карате, протестующе ныли.

— Я выйду на пару минут, — сказал он слишком уж небрежно — и я остановилась по дороге в спальню.

— Нет, не выйдешь.

Его брови поднялись к самой линии волос на лбу.

— Что?

— Ты не расскажешь Адаму, что он может спокойно меня получить.

— Мерси. — Он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в лоб. — Ты ничего не можешь сделать, это касается только меня и Адама.

Он ушел, мягко закрыв за собой дверь. А я осталась — с неожиданным жутковатым ощущением, что лишилась лучшей защиты от Адама.