Колдун - Ольга Григорьева Страница 38

– Не забыл меня, любый мой?

Так поступила и на сей раз. Он даже не успел стряхнуть снег, а Настена уже прижималась щекой к его груди, гладила руками жесткую кожу его полушубка.

– Погоди. – Улыбнувшись, Варяжко отвел ее руки. – Я видел, многие к тебе за советом бегают, видать, и моя очередь настала…

Девка сразу потухла, забеспокоилась:

– Что случилось? В чем твоя печаль?

– Разговор, верно, будет не короток. – Опустившись на лавку, Варяжко позволил ей стянуть с себя сапоги. – Помнишь, я тебе про парня одного рассказывал? Который себя Онохом называл?

– Про Выродка? – тут же сообразила она. – Помню.

– Так вот – перед тем как мы в Полоцк уехали, он, подлец, напустил какую-то хворь на моего друга…

– Я помню, – перебила она. – Ты об этом сказывал.

Варяжко вскинул голову, поймал ее участливый взгляд. Он не ожидал, что Настена запомнит его слова – сам уже их вспомнить не мог. Тепло коснулось его сердца. Он подвинулся, накрыл ладонью хрупкие девичьи пальцы.

– Та история еще не кончилась. Рамин совсем плох стал. Никого не слышит, не видит – смерти ждет. Я, как ни старался, а ему помочь не сумел, вот и пришел тебя о помощи просить…

– Меня? – удивилась она. – Да чем же я могу помочь? Я знахарству не учена…

– Ты хоть поговори с ним, – попросил Варяжко. – Тебя люди слушают, может, и он услышит?

Настена мгновение глядела на него, а затем поднялась:

– Хорошо, пойдем.

– Сейчас? – от неожиданности Варяжко приоткрыл рот.

– А чего зря время терять? – Настена накинула полушубок, сунула в старенькие поршни узкие ступни, закутала пуховым платком голову и замерла на пороге, ожидая нарочитого. Путаясь в собственных мыслях и исподлобья поглядывая на терпеливо ждущую девку, Варяжко торопливо натянул сапоги. Он-то думал, что она смутится, заупирается, но, будто почуяв чужую боль, она взялась помогать без вопросов и уговоров! Нет, не было на свете другой такой! Не девку он подобрал в лесу, а драгоценный клад!

На пороге Раминовой избы их встретила Нестера. Почтительно посторонилась перед Варяжко и светло улыбнулась Настене, распахивая перед ней дверь.

Рамин босой, в длинной, свободной рубахе сидел на лавке возле каменки. Образуя причудливые фигуры, над его головой плавали седые тенета дыма. На вошедших вой даже не взглянул, смотрел в стену перед собой и сосредоточенно шевелили высохшими губами, будто вел с кем-то невидимым долгий и важный разговор.

– С каждым днем все хуже и хуже, – пожаловалась Нестера. – Нынче ночью кричал, словно тать в обиталище Кровника. А едва унялся, принялся опять шептать что-то. Меня вовсе не замечает… Прижимая ладони ко рту, она всхлипнула.

– Не замечает? – задумчиво переспросила Настена.

Нестера кивнула. Скинув полушубок, болотница подошла к старому воину и склонилась, заглядывая ему в лицо. Тот сперва не обратил на нее внимания, но потом вдруг отшатнулся и торопливо забормотал:

– Одна кровь… Одна кровь… Он колдун – ты ведьма! Уйди, не мучь меня, дай помереть с собой в мире!

– Не слушай его… – Нарочитый подскочил к отступившей от старика Настене, просительно сжал ее руки. – Он сам не ведает, что болтает!

Она покачала головой. Пуховый платок съехал ей на плечи, будто прикрывая их от злых слов Рамина.

– Он больше тебя видит. И что говорит – знает прекрасно. – Настена глубоко вздохнула и решительно прикоснулась пальцами к его склоненной голове.

– Не бойся меня, добрый человек. Я тоже была там, где живет страх. Я еще ношу запах того места. Почувствуй!

Рамин смолк, потянулся к ней всем телом, шевеля сухими губами:

– Да, да…

– Он говорит с ней! – восторженно зашептала на ухо Варяжко ничего не понимающая Нестера. – Он слышит ее!

Варяжко кивнул. Что-то пугало его в этом разговоре. Что-то страшное, способное навек лишить его Настениной ласки и любви рвалось на свет и с каждым словом подходило все ближе и ближе. Силясь остановить это неведомое, Варяжко шагнул к говорящим, прислушался к сбивчивому шепотку Рамина.

– Он напугал меня, – бормотал старик. – Он был таким страшным и могучим! Белым, как туман, и желтым, как одуванный цвет. Он бил меня. Он заставил меня зайти за кромку мира, и теперь я не слышу людей – только голоса духов и нежитей. Я чужой среди них, я не могу их понять… А их много, очень много, они везде – в земле, в деревьях, в огне, в воздухе. – Голос бывшего сотника сорвался. – Он –твоей крови! Попроси его! Я хочу обратно к людям!

Задумчиво закусив губу, болотница повернулась к Варяжко:

– О ком он говорит? Кого зовет «он»?

– Выродка.

– Но Выродок не мог быть болотником… – недоумевая, покачала головой девушка. – Он не мог быть моей крови! У нас в Приболотье жил лишь один Онох… И туман… Желтый с белым… Я знаю его! Не-е-ет!!!

Варяжко не успел подставить руки, как, словно подрубленное дерево, Настена рухнула на пол. Он кинулся на колени, подхватил ее обмякшее тело:

– Что с тобой?! Настена! Что?!

Злость на несущего всякий вздор Рамина душила его, а страх за Настену заставлял руки дрожать. Что она услышала в нелепых признаниях старика? Чего испугалась?

– Настена! – Брызнувшая откуда-то сверху вода потекла нарочитому за шиворот. Он развернулся. Над ним стояла бледная Нестера с корцем в руках. Из корца, трепеща и замирая на ободе, падали последние капли.

– Вода помогает, – коротко пояснила девка. Она оказалась права – Настена открыла глаза, повела ими по сторонам, словно вспоминая, где она, и, поднимаясь, тихонько отстранила Варяжкины руки. – Подожди… Я должна все понять. Это важно. Очень важно! – Пошатываясь на нетвердых ногах, шагнула к Рамину. – Скажи, Рамин, как звали твоего обидчика там, на кромке?

– Выродок, – отчаянно уворачиваясь от ее пристального взгляда, прошелестел тот.

– Нет, ты не понял. – Тонкие пальцы Настены опустились на дрожащие щеки Рамина, сдавили их, мешая старику отвернуться. – Как звали Выродка нежити, которые знают все настоящие имена?

Старик вскинул голову, беспомощно заморгал.

– Не могу! Нельзя! Настоящего имени называть нельзя!

Настена присела перед ним:

– Послушай, Рамин. У нас в Приболотье до сих пор живут сновидицы, которые умеют заглядывать на кромку и говорить с нежитями. Одна из них рассказывала, что любое тайное имя станет простым, если будет произнесено громко и отчетливо. Настоящее имя Выродка – твой путь к людям. Скажи, как его звали. Вместе с ним из тебя уйдет хворь, и нежити перестанут мучать тебя. Назови это имя и станешь свободен!

– Нет! Не могу! Не могу! – затрясся Рамин. Сильная дрожь заколотила его. Боясь за отца, Нестера подбежала к нему, вцепилась в дрожащие плечи, но он был еще силен. Отбросив дочь в сторону, он вскочил и широкими шагами заходил из угла в угол.