Прости за любовь - Морвейн Ветер Страница 38

Юрген… Юрген сильно сдал, если можно так сказать. Кесси заметила это еще до того, как Розенкрейцер оказался под присмотром врачей.

Он похудел, будто бы осунулся, глаза его запали, а шрам стал резче. Впрочем, и теперь он оставался таким же красавцем, как и год назад.

Кесси поджала губы, чтобы скрыть подступивший к горлу вздох. Гратин не понимал. Наверное, "друг" в самом деле не мог этого понять. А может, дело было не в мужьях и не в друзьях, а в одинокой девочке, всю жизнь проведшей под замком. Тайно под подушкой листавшей журналы с фотографиями Юргена Розенкрейцера.

Юрген открыл глаза. Черные, как ночь.

Секунду смотрел на Кесси, видимо, пытаясь осознать, кто перед ним, а потом произнес:

— Привет, — и попытался сглотнуть.

— Привет, — подтвердила Кассандра и подошла ближе к нему. Хотела опуститься на край кровати, но передумала.

— Что произошло?

— В тебя… стреляли.

— Полиция в курсе? Кто?

Кассандра облизнула губы, подбирая слова.

— Ты пытался вломиться в мою квартиру, — сообщила она.

— Нет! Я не…

— Да. И в тебя стрелял мой друг.

Наступила тишина. Оба напряженно смотрели друг на друга. Потом Юрген протянул:

— Вот оно что…

— Да. И если ты не хочешь, чтобы я сама заявила в полицию…

— Стоп-стоп-стоп! — глаза Юргена блеснули, и на губах заиграла улыбка. — Если ты, — он сделал ударение на слове «ты», — не хочешь, чтобы я заявил, ты будешь делать так, как я скажу.

Кесси сжала зубы и с шумом выпустила воздух сквозь них. Юрген, казавшийся таким идеальным во сне, с первой же секунды бодрствования начинал ее бесить. Так, как не бесил ни один мужчина в ее окружении.

— Ты ничего не получишь от меня! — процедила Кинстон. — Я знаю, зачем ты приехал. Но заводы тебе не отдам.

— Знаешь! — Юрген откинулся на подушки и насмешливо приподнял бровь. — Вот как! Нихрена ты не знаешь, дражайшая супруга!

Кесси скрипнула зубами.

— Не смей называть меня так!

— Но это так! — Юрген торжествующе улыбнулся.

— Хочешь, чтобы я подала на развод?

— Я никогда тебе его не дам.

Кесси снова сжала зубы и упрямо уставилась на него.

— Ты самый невыносимый мужчина, — выдала она наконец, — которого я когда-либо знала.

Улыбка Юргена стала самодовольной.

— Посмотрим, в самом ли деле это так.

Он расслабился, будто сытый кот, наблюдая за Кесси, даже чуть прикрыл глаза.

— Чего тебе надо от меня? — спросила Кесси наконец.

Юрген осторожно приоткрыл один глаз. Потом облокотился о матрас и попытался сесть, но тут же скривился от боли.

Кесси вздохнула и, придвинувшись ближе, приобняла его за пояс и усадила ровно. Помогая ей, Юрген тоже опустил ладонь Кесси на поясницу, но когда оказался в вертикальном положении, руки так и не убрал, только осторожно пошевелил пальцами, будто поглаживая тонкую спину.

— Не делай так, — тихо попросила Кесси, но отодвигаться не стала.

— Хорошо, — согласился Юрген, но так и не шевельнулся.

Наступила тишина. Оба угрюмо рассматривали друг друга, и каждый думал о своем, и в то же время оба думали об одном и том же.

Юрген думал о том, почему он раньше не видел этих огромных черных глаз, в которых так легко утонуть.

Кесси думала о том, почему она не родилась такой же, как все женщины, почему не смогла разобраться в себе раньше и почему теперь любой мужчина, которого она могла бы пожелать, легко согласился бы принадлежать ей, но того единственного, которого она в самом деле хотела получить, она уже потеряла.

— Чего ты хочешь? — спросила Кесси, едва расслышав собственный голос сквозь шум крови в ушах. Затем повторила уже громче: — Чего ты хочешь от меня?

Юрген моргнул. Чуть отодвинулся, обнаружив вдруг, что находится к Кесси так близко, что чувствует ее дыхание на своей щеке, и произнес:

— Я хочу, чтобы ты дала мне шанс.

Кесси какое-то время молчала, и Юрген продолжил:

— Я многое сделал не так. Но я хочу попробовать еще раз.

Кесси зажмурилась, чтобы случайно не поймать его взгляд. Как бы ни хотелось поверить в слова Юргена, она отлично чувствовала фальшь. Юрген что-то хотел от нее. Как тогда, в ночь посвящения, и потом, в день свадьбы. И стоило Юргену это получить, как он снова стал бы самим собой.

— Один вечер, — произнес Юрген тем временем. — Одно свидание, Кассандра.

— Одно свидание — и что?

— Ты проведешь его со мной. И если потом ты захочешь уйти, я больше не буду удерживать тебя.

Кассандра отрицательно помахала пальцем. Юрген ждал.

— Нет, — не согласилась она. — Не так. Один вечер. И если я не захочу остаться с тобой, ты не просто не станешь писать заявление, ты еще и дашь мне развод.

Юрген замолк на секунду, а потом сказал:

— Хорошо.

— Хорошо? — Кесси открыла глаза и немного обиженно посмотрела на него.

— Да, хорошо. Лучше так, чем никак.

Кассандра горько усмехнулась и встала. Несмотря на то, что ее потери по итогам торгов были невелики, она почему-то чувствовала себя обманутой.

На негнущихся ногах она прошла к двери и спустилась на первый этаж, а затем завернула в небольшое кафе — выпить чашку чая и привести мысли в порядок.

Едва шагнув через порог, она увидела Гратина — мрачного, как туча, в самом дальнем углу и, предупредив официанта, пошла к нему.

— Привет, — проронила Кесси, опускаясь на стул напротив.

Гратин окинул ее тяжелым взглядом, но ответа она так и не дождалась.

Все так же молча они сидели, пока официант не принес заказ. И только потом, когда на столе перед Кесси оказалась чашка чая, она сделала глоток и тихонько попросила:

— Прекрати.

Гратин поднял бровь и посмотрел на нее.

— Я не делаю ничего.

Снова наступила тишина.

— Гратин… — начала Кесси осторожно. — Мне важно, чтобы ты понял меня.

Она сделала паузу, но поскольку Гратин ничего не ответил, продолжала:

— Я всю жизнь о нем мечтала.

— Я виж…

— Подожди, — Кесси облизнула губы. — Мне было лет пять, когда я узнала, что стану его супругой. И поначалу… Я не была рада. Но человек привыкает ко всему. И я стала думать, что, может быть, это хорошо? Я росла неказистой, никому не нужной уродиной среди десятков красивых, холеных девушек. Но у меня было то, чего не было ни у кого из них — моим женихом был Юрген Розенкрейцер, один из самых шикарных молодых людей в обозримых мирах. Можешь ли себе представить, даже Донна… Когда она узнала, она стала завидовать мне. А ведь мне не завидовал никто. Никто… Знаешь, как иногда хочется вызвать зависть хоть у кого-нибудь?..