Улей - Дэлия Мор Страница 38

У Яна дрожали руки и он никак не мог прикурить папиросу. To спичка гасла, то бумага тлела вместо того, чтобы гореть. Наконец, он затянулся и выдохнул в келью облако едкого дыма. Бледный, слабый и уставший. Как тогда, после первого приступа. Неужели глаза лишился, неудачно упав?

— Мешают приступы, господин офицер?

Теперь я понял, зачем Ян пустил меня в кресло пилота. Одно дело упасть в судорогах на тренажере в ангаре и совсем другое в боевой машине на высоте в несколько тысяч метров. Преторианец затянулся еще раз и на выдохе ответил:

— Много яда Королевы. Весь выйдет. Не будет ничего.

Я уставился на него, приоткрыв рот. Вспомнились слова о повторной инициации и тот факт, что Яна представляли на утреннем разводе. Значит, вступил он в должность недавно. Лютая, однако, после яда интоксикация. Хотя и это он говорил, а я не сопоставил факты. Настолько приступ впечатлил, что аналитические способности отключились? Скверно. Расслабился ты, Дарион, а тебе нельзя.

— Экзамен завтра, — пробормотал Ян, прикуривая следующую папиросу. — Две группы, два сержанта. Скажу Груту то же самое, что Рихту. Ты адъютант мой будущий. Хочу следить за экзаменом.

План побега он со мной не обсуждал, просто ставил в известность. Я сам выхватывал нужные детали из отрывистой речи. Сержантов у выпускников звали Грут и Зорг. Значит, Рихт — лысый гигант, встретившийся нам по пути от Королевы в преторию. А, впрочем, бесполезная информация. Завтра меня уже не будет в Улье.

— А что за экзамен, господин офицер?

— Проверка, — ответил Ян и покривил рот в усмешке. — Есть ли у тебя яйца или зря баланду в Улье жрал.

Хорошая аллегория на первый взгляд. Но после того, как я люто ошибся, представляя королеву прекрасной женщиной, становилось неуютно. С васп станется. Проверят буквально.

— Я на экзамене, — преторианец затянулся и с дымом выдохнул, — ней-тра-ли-зую Грута. Будет второй. Зорг. Ему скажу, что двести тридцатый сдал. Сто пятьдесят шестой сдал. Один адъютант и второй под мое начало. А где Грут? Баллы считает.

Грута и я бы нейтрализовал с большим удовольствием. Да и Тезон бы не отказался. Нет, не насмерть. Зачем? Чтобы больно стало и неприятно. До глубокого обморока на пару часов.

— Вертолетов тоже два, — продолжил Ян, перекатывая папиросу на языке. — А пилот дежурит один. Вытащу из кабины. Сядем и взлетим. По дороге высадите меня, где скажу и свободны. Нравится?

Я кивнул. Звучало гладко. Жаль, что в плане не хватало места для долговязого Дина. Придется цеплять его по дороге к вертолету. Но смущало не только это. Слишком многое офицер брал на себя. Да, не доверял нам с Тезоном, да, не надеялся на физическую силу и сноровку двух неофитов. Но я чувствовал еще что- то, кроме жажды контролировать ситуацию. Создавалось впечатление, что Ян оставил себе место для маневра. А именно возможность кинуть нас с Тезоном в любой момент. Я-то нужен, как пилот, а разведчик не нужен совсем. Значит, васпа думал, как оставить только одного неофита.

— Завтра тоже приступ, — мрачно сказал Ян, разглядывая тлеющий окурок. — Не знаю когда. Упаду, Грут — твоя забота. — Потом до хруста в кулаке раздавил окурок и добавил: — И пилот тоже. Справишься?

Хороший вопрос. До похода в Улей я бы не задумываясь ответил, что да. Гонор выпускника командного Училища не позволял думать по-другому. А сейчас я вспоминал свои ранения, физическую форму сержанта, нашу разницу в росте и весе. Да, мастерство боя васп ниже цзы’дарийских навыков. Но сержант выше, крупнее, злее. И чему он успел научиться у Тезона? Какие сюрпризы можно ждать от Грута?

— Справлюсь, господин офицер, — тихо ответил я.

— Боишься, — безразлично сказал Ян и вдруг наклонился с кровати ко мне, заглядывая в глаза. От васпы дохнуло медовой сладостью и травяным дымом.

— Боюсь, — так же тихо ответил я, выдержав взгляд и даже придвинувшись ближе. — Из дома сбежал в Улей. Теперь и отсюда нужно уходить. А дома никто не ждет. Куда я пойду? А Вам, господин офицер, есть куда идти?

Ян наклонился еще ниже и уперся рукой в стену возле моего плеча.

— Живет одна в лесу. Далеко, тихо, — васпа шептал мне на ухо, рождая неясную дрожь своим дыханием. — Ждет-дожидается. Молодая. Покорная. Сладкая.

Я почувствовал, как наливаюсь тяжестью в паху. Но не смог дернуться или оттолкнуть одноглазого. А он будто знал, чего добивается.

— Тело белое, податливое, — шептал преторианец. — Кричит так звонко. Протяжно. Знаешь ведь как? Был уже с женщиной?

Не был. Не успел. В клетке часто сидел за провинности, не отпускали в увольнение. Не смогу соврать, почувствует Ян. Знал уже наверняка.

— Нет, — ответил я, сминая в кулаке одеяло на полу и вжимаясь затылком в стену.

— Обидно будет сдохнуть, не попробовав, — облизнулся преторианец, ставя рядом со мной вторую руку. — Предашь, найду. И буду убивать. Долго. Мучительно. Пытка раем покажется. Понял?

— Да, господин офицер, — процедил я сквозь зубы.

— Хорошо, — усмехнулся Ян и отодвинулся.

Так и подмывало спросить: «А вы, господин офицер, не предадите?», но сознание не хотело уходить с больной темы. Не было в Училище женщин. Вообще. Да и в Улье их нет.