Танцы на цепях  - Рэйв Саверен Страница 37

Ведь без чувств девчонка была бы рассудительнее и полезнее. Она победила стражника его темницы только потому, что не ударилась в панику. Сорвалась немного, когда увидела Ш’янта впервые, но взяла себя в руки очень быстро.

Если я уберу плетение, она слетит с катушек. Может стоит оставить все, как есть?

– Пожалуйста…– ее голос хлестнул по коже, как разряд молнии. – Мне больно.

Девчонка разговаривала во сне, едва ли понимала, что происходит.

Один рывок, еще один. Серебристые ленты трещали под когтями, разлетались в стороны магическими лохмотьями и с каждым новым рывком выжимали из хрупкого горла новые и новые стоны и всхлипы. Ш’янту казалось, будто он ее убивает, рвет на части, оставляет отметины, которых никто никогда не увидит.

– Вот и все, – пробормотал он, отшвыривая в сторону остатки мелких плетений.

Она плакала навзрыд. Беззвучно. И совершенно точно уже не спала, только смотрела на него с такой тоской, что сердце бы не дрогнуло только у каменной статуи.

Сколько же в ней слез, во имя мрака…

Всхлипы превратились в тихие подвывания, с губ срывались мольбы и вопросы, проклятья и чьи-то имена. Девчонка зажмурилась и не могла сдержать рыдания, только кусала костяшки пальцев и прятала лицо в подушке.

– Эй…– когти перчатки прошлись по шелку волос. – Не плачь так, не нужно.

Он укутал ее безвольное тело в одеяло и усадил на колени. Минуты тянулись в бесконечность, а Ш’янт покачивал и баюкал девчонку, как маленького ребенка, а она, кажется, слезами промочила его одежду насквозь. Тонкие ручки цеплялись за его шею, ногти впивались в плечи, а всхлипы становились все тише, и вскоре малявка уснула снова, уткнувшись лицом в его грудь.

– Все пройдет, мелкая. Все всегда проходит, – бормотал Ш’янт, с наслаждением прижимая к себе подрагивающий сверток.

Когда он удостоверился, что девчонка крепко уснула, то уложил ее на место и подошел к ближайшей тени.

Стоило только коснуться расплывшейся на стенах черноты, и та радостно распахивала темные объятия. За границей, отделявшей комнату от неизвестности, не было цветов. Там, по сути, вообще ничего не было. Очертания предметов – сверкающие белые линии – вычерчивали стол, кровать и окно на чернильном холсте. Ни запахов, ни звуков, никакого представления о времени.

Если рядом с кроватью есть тень, то можно одним движением мысли переместиться туда и посмотреть на девчонку сквозь странную призму бесцветности.

Это вообще было чарующим зрелищем. Ш’янт не знал, все ли люди выглядят так, но мелкая напоминала прозрачную люзовую статуэтку, наполненную золотистой жидкостью. Стоило только ей шевельнуться или поморщиться во сне, как сотни крошечных золотистых волн покрывали облик легкой рябью, отчего блеск только усиливался. Страшно и волнующе представить, как она будет выглядеть в движении. Почему-то сегодня, по дороге в комнату, он не додумался посмотреть. Больше таращился по сторонам.

Но и в этой странной красоте был изъян. Даже ткань покрывала не могла скрыть красного пятна на груди, от которого к иномирцу тянулась паутинка связи. Печать пульсировала, стоило только приблизиться, но если отойти далеко, то нить болезненно натягивалась, как было в темнице. В те дни, когда мелкая не приходила, Ш’янт маялся болью и медленно терял рассудок. Стоило скорее проверить, как далеко можно отойти, иначе на Изнанке связь могла превратиться в настоящую проблему.

Мгновение, и он уже у противоположной стены: перекинулся в тень по соседству. От резкой смены картинки закружилась голова, но к этому быстро привыкаешь.

Он старался не смотреть в окно, на башню, хотя спиной чувствовал тошнотворное притяжение, будто кто-то сдавливает шею и пытается повернуть голову в нужном направлении.

Первородная ждала.

Да, Изнанка была полна щелей и разрывов. Высмотреть крохотную дверцу, ведущую на свободу, не составило бы труда. В одиночку он бы это сделал, не задумываясь, но иномирец был не один. Как Изнанка отреагирует на человека, да еще и такого необычного – оставалось только гадать.

Сон Первородной уже не казался таким глубоким. Кто знает, каким фокусам она обучилась за столетия забвения. Кто знает, как ее душа исковеркала и без того нестабильный мир Изнанки. Какие кошмары Первая королева принесла туда? Позволит ли она гостям уйти?

Нет, конечно. Глупо даже надеяться.

Оставалось еще обещание Граци, но, мрак его раздери, дурное предчувствие диктовало уносить ноги, не соваться в Беренганд! Вернуть иномирцев домой – благородно, но какой ценой? Ш’янт едва ли был готов ее заплатить. И силы к нему не вернулись. Точнее, вернулись не все. Попасться на глаза Первородной в таком состоянии – все равно что подставить шею под удар топора.

Граци не мог знать. Никто не мог, кроме Артумиранс, но та промолчала, так что пусть теперь со своим ручным змеенышем сама разбирается!

Снова шагнув в комнату, Ш’янт вдохнул полной грудью и выглянул в окно. Скоро заалеет восход.

И им пора было идти.

Хватило одного касания, чтобы мелкая распахнула глаза. Выглядела она измотанной, но еще больше – изумленной его ночными действиями.

– На что она похожа? – девчонка откинула покрывало и потянулась к куртке.

Ш’янт ожидал, что она постесняется его присутствия, но ничуть не бывало. Это походило на смирение с неизбежным. Раз уж она не может выставить его вон, так хоть будет делать вид, что иномирец – предмет мебели, не более того. Впрочем, предательский румянец все равно окрасил бледные щеки, как бы малявка не задирала нос.

Когда она затянула все ремни и справилась с застежками, то достала из шкафа кожаный мешок и бросила в него какую-то книгу. Пальцы запутались в тонких лентах, губы предательски дрогнули. Стиснув зубы до скрипа, Безымянная поставила мешок на стол и медленно завязала.

– На сон, – ответил Ш’янт, – на самый жуткий из возможных снов.

– Не хочу там умереть, – вдруг сказала она, яростно стянув завязки в тугой узел.

– Ничего с тобой не случится, – беспечно бросил он, – расслабься и доверься мне.

– Довериться? – улыбка у нее вышла совсем уж кислая. Так улыбаются обреченные висельники, когда им говорят, что веревка может порваться, – чтобы ты использовал меня для чего-то там еще? Что на этот раз ты заберешь? Голос? Зрение?

– Кроме твоего имени ничего не нужно, – Ш’янт оттолкнулся от стены и сделал шаг, но девчонку будто громом поразило. Она шарахнулась в сторону, сжалась. Мешок с глухим стуком упал на пол.

– Ты напрасно жмешься, – усмехнулся он, подхватывая его за лямки, – я не способен причинить тебе вред.

Малявка выпрямилась, густо покраснела, осознав, как нелепо выглядит, и буркнула под нос «спасибо», взяв протянутую ношу. В глазах застыл немой вопрос.

Ухватив ее за руку, иномирец дернул девчонку к себе, сорвав с побелевших губ глухой крик страха, а потом и боли, когда черный стальной коготь резанул по щеке.