Узы крови - Патриция Бриггз Страница 37

— И вампира никаких следов, — сказал, наконец Адам. — Тот, кто ранил Уоррена, бросил его у дядюшки Майка. — Дядюшке Майку принадлежит бар в Паско, где собираются местные иные. — Тот, кто открывал бар, утром нашел Уоррена в помойном баке, когда выносил мусор. Он позвонил Майку, а Майк мне.

— Если это было вчера ночью, почему он не излечивается? — спросила я, плотнее обхватывая себя руками. Тот, кто сделал это с. Уорреном, мог сделать то же самое или еще что-нибудь похуже со Стефаном. Что если Уоррен умрет? Что если Стефан уже мертв? Мертв бесповоротно, брошенный где-нибудь в другой помойный бак. Я вспомнила, с каким наслаждением Литтлтон убивал горничную. Почему я убедила себя, что вервольфы и вампир с ним справятся?

— Почти все раны нанесены серебряным лезвием — отсутствующим голосом сказал мне Сэмюэль: все его внимание было обращено на работу. — А другие раны, например сломанные ребра, заживают медленней, потому что организм перегружен, он пытается справиться со всем одновременно.

— Вы знаете, куда они направлялись ночью? — спросила я.

Сэмюэль ужасно быстро работает иглой. Не понимаю, как он определял, где делать стежки: на мой взгляд, Уоррен походил на отбивную.

— Не знаю, — ответил Адам. — Уоррен докладывал мне о том, что они сделали, а не что собираются сделать.

— Ты звонил Стефану домой?

— Даже если он там, то еще спит.

Я достала телефон, набрала номер Стефана и подождала. Включился автоответчик.

— Говорит Мерседес Томпсон, — сказала я очень отчетливо, надеясь, что меня кто-нибудь слушает. Я знала, что Стефан не живет в семье, но, может, с ним кто-нибудь живет. Вампирам нужны доноры крови, а у добровольного донора брать кровь гораздо безопаснее, чем у встречных на улице. Прошлой ночью Стефан пошел на охоту. Один из его спутников в тяжелом состоянии, и мы не знаем, что со вторым. Мне нужно знать, вернулся ли Стефан домой.

Послышался щелчок. Кто-то, по-видимому, женщина, взяла трубку, прошептала: «Нет», — и повесила ее.

Адам разминал пальцы, как будто слишком сильно их сжимал.

— Литтлтон справился с двумя вервольфами и старым вампиром?

— Двумя вампирами, — поправила я. — Стефану в помощь придали еще одного.

— Уоррен говорил, от второго вампира мало проку.

Я пожала плечами.

— Хорошо, двумя вервольфами и двумя вампирами. — Адам как будто готовил что-то. — Стефана он однажды уже победил; значит, самый сильный в группе Уоррен. Он не случайно вернул его нам. Пронимаешь, Литтлтон говорит нам: «Посылайте против меня лучших — и увидите, что я вам верну». Литтлтон не прикончил его, потому что хотел, чтобы мы знали: он не считает Уоррена угрозой. Ему все равно, если Уоррен выживет и снова нападет на него. — Голос Адама напоминал глубокое рычание. — Он провел на песке черту и говорит мне: попробуй перейти.

Адам знал, как играть в такие игры. Думаю, это обязательное свойство Альфы. Или, может, наследие армии, которая, строго говоря, мало чем отличается от стаи.

— А другие? — спросила я.

Он ничего не ответил, только покачал головой. Я снова обхватила себя: мне стало зябко.

— Так что ты собираешься делать? — спросила я.

Он невесело улыбнулся.

— Играть по правилам Литтлтона. У меня нет выбора. Я не могу позволить ему разбойничать на моей территорий.

В это мгновение дыхание Уоррена, к которому я прислушивалась частью сознания, внезапно оборвалось. Адам тоже это услышал; он пригнулся, словно в комнате появился смертельно опасный враг. Может, так оно и было. Смерть ведь враг, верно?

Сэмюэль выругался, но именно Кайл, вскочив с пола, схватил Уоррена за подбородок и начал отчаянно делать искусственное дыхание. Сердце Уоррена я не слышала, но должно быть, оно тоже остановилось, потому что Сэмюэль принялся нажимать на грудь.

Бесполезная, я наблюдала, как они борются за жизнь Уоррена. Я ужасно устала от того, что не в состоянии ничего сделать; когда вокруг умирают.

Спустя, казалось бы, очень много времени Сэмюэль отстранил Кайла.

— Хорошо, он дышит. Можешь перестать.

Ему пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Кайл понял.

— Он в порядке? — спросил он совсем иным тоном, чем обычно.

— Он дышит самостоятельно, и сердце бьется, — ответил Сэмюэль.

Не вполне подтверждение, но Кайл как будто не заметил. Он снова опустился на ковер и продолжил рассказывать, словно его и не прерывали. В голосе в отличие от лица — никакого напряжения.

— Расскажи все, что я должна знать о демонах, — попросила я Адама, хотя не могла оторвать глаз от Уоррена. Мне почему-то казалось, что стоит мне отвести от него взгляд, как он умрет.

Наступила долгая пауза. Он знал, зачем мне это. Если он не расскажет все, что в его силах, не поможет мне сделать то, что я намерена, я его знать не хочу.

— Демоны злы, отвратительны и совершенно бессильны, пока не сумеют прикрепиться, как паразиты, к какому-нибудь проклятому придурку. Либо их приглашают, в таком случае возникает колдун, либо они проникают сами, потому что кто-то слабовольный творит зло. Простая одержимость демоном длится недолго; поскольку одержимый не может слиться с демоном: единственное, к чему стремится демон, это разрушение. Гораздо опасней колдун, то есть тот, кто по условиям договора командует демоном. Такой колдун может годами жить незамеченным среди людей. Но со временем колдун теряет контроль, и демон берет верх.

Ничего такого, чего бы я не знала.

— Как убить демона? — спросила я.

Руки Сэмюэля по-прежнему держали иглу: он сшивал клочки окровавленной плоти.

— Это невозможно, — ответил Адам. — Можно только устранить угрозу убив хозяина. В данном случае Литтлтона — вампира, усиленного магией демона. — Он перевел дыхание. — Это не добыча для койота. Оставь его нам, Мерси. Мы позаботимся, чтобы он умер.

Он прав. Я это знала. От меня никакого проку.

Я заметила, что Кайл смотрит на нас широко раскрытыми глазами, хотя ни на минуту не прерывает рассказ о бейсболе — о каком-то матче, когда он играл в младшей лиге.

— Ты считал вервольфов самыми страшными чудовищами на свете? — неприятным тоном спросила я Кайла. Я сама не сознавала, пока не заговорила, насколько зла. Конечно, неправильно срывать злость на Кайле, но я не могла остановиться. Он отверг Уоррена как чудовище: ему стоит побольше узнать о настоящих чудовищах. — Есть гораздо более страшные твари. Вампиры, демоны и другие страшилища, и единственное, что стоит между ними и людьми, это такие, как Уоррен.

Уже произнося это, я поняла, что несправедлива. На самом деле Кайла больше тревожило то, что Уоррен лгал ему, чем то, что он вервольф.

— Мерси, — сказал Адам. — Ш-ш-ш.