Абориген - Андрей Лазарчук Страница 37
Абориген - Андрей Лазарчук читать онлайн бесплатно
Миф девятый: серые составляли костяк сопротивления во время последней войны.
Моё мнение: нет. После войны многие из наших ушли в серые, это верно, но вот пока стреляли, молодёжь к нам из кланов уходила неохотно – да и не отпускали их. Я знаю, что пришлось преодолеть, скажем, Армену. И ещё: если снабжение операции зависело от серых, то чаще всего операция проваливалась. А когда мы уже почти захватили Ньёрдбург и остров Майский просто сам валился нам в руки – а с ним и единственный тогда действующий (остальные запечатали наглухо) проход за Стену, то есть мы брали землюков за самое нежное место, – тогда, я уверен, нас просто предали. Именно Ньёрдбургский клан. Доказать я этого не могу, но и не сомневаюсь ни минуты.
Миф десятый: на Эстебане невозможно прожить, не подстилаясь под серых или под синих.
Моё мнение: наверное, пять шестых населения Эстебана ни разу в жизни не сталкивается ни с теми, ни с другими. Ну, может быть, с синими – там, выправить бумаги, разобрать мелкий спор соседей, – с этими почаще. Что серые, что синие концентрируются поближе к Стене, особенно к шлюзам, их интересуют большие приёмные пункты сырца, порты, просто крупные города. С удалением от Стены их численность падает с квадратом расстояния.
Миф одиннадцатый… Или хватит?
Всё это к чему? К тому, что аксиом нет. Нет у нас аксиом, и хоть ты тресни.
Притом, что убить могут за неверно сказанное слово.
…Я сидел на почте, отправлял телеграммы, получал телеграммы, пытался дозвониться, а в голову лезло, и лезло, и лезло.
Наконец пришёл нужный ответ. Я встал (ещё даже не начав проклинать судьбу), расплатился и вышел. Вернее, почти вышел. Телеграфист окликнул меня:
– Господин стряпчий! Тут вас депеша дожидается! Ещё с той недели!
Я разорвал казённую пломбу, развернул депешу. Это была электрофототелеграмма, присланная мне судебным департаментом города Цаньян. Им в том числе я накануне суда высылал запрос о моих якобы свидетелях защиты, братьях Денисовых. Департамент прислал уведомление, что очень похожий на одного из свидетелей, бывший налоговый полицейский Денис-бахчи Сифу, был три дня назад (за три дня до получения запроса… это получается… получается…) ранен в стычке с неустановленными преступниками и увезён ими в неизвестном направлении. Лицо на портрете – как всегда при электрофотокопировании, портрет был невысокого качества, на стенку не повесить – принадлежало, несомненно, Петру Денисову, заматеревшему, постаревшему, но спутать его с кем-то другим было трудно. На левом виске Петра угадывалась татуировка: хвост и задняя лапа ящерицы Стерлинга…
Судебное разбирательство по моей кассации на секвестр имущества Снегиря заняло двадцать минут. Суд принял соломоново решение: секвестрация замораживалась, все уже заключённые сделки признавались условно-действительными, но никакой новой активности по реализации описанного имущества производиться не должно до тех пор, пока не будет завершено повторное расширенное расследование дела в свете вновь вскрывшихся фактов (убийство подсудимого во время судебного заседания – «вновь вскрывшийся факт»; я аплодирую). Кумико переходила в разряд условно-владельцев: то есть она могла пользоваться нераспроданным имуществом, но не имела права им распоряжаться. Следующее рассмотрение дела по существу назначено на такое-то… в общем, через три с лишним месяца.
Уж за три-то месяца я добуду доказательства непричастности…
Ага.
Я забежал ещё раз к Марье, оставил ей доверенность на получение моей корреспонденции и объяснил, куда всё это переслать, если я не свяжусь с ней в ближайшие три дня, после чего отправился вызволять Собаку. Как ни странно, это заняло совсем мало времени, искать и ждать никого не пришлось, а когда я спросил кладовщика, в чём дело, он посмотрел на меня подозрительно. Именно в этот момент у меня пока ещё смутно сформулировалось определение той неуютности и напряжённости, которая возникла между мной и миром и которую я смутно ощущал, но всё время списывал на какие-то временные обстоятельства. Так вот: все вокруг что-то знали, один я ничего не знал…
Итак, я вылетел из Трёх Столбов в одиннадцать десять. Путь до Котура занял час сорок пять. Подлетая к острову на довольно большой высоте, я издалека увидел три дирижабля, приткнутых к берегу неподалёку от Стены. Значит, если эти обормоты целы, их найдут. Если же не целы…
Неторопливо я описал пологую дугу над островом и ушёл вдоль Стены на юго-восток.
Я разглядел и разбитый вертолёт Гагарина, и в лучшем состоянии, но тоже пострадавший – Люсьена. Около обоих были люди, причём около Люсьенова стояли несколько человек, они о чём-то беседовали, показывая руками в разных направлениях; несколько же других, вооружённых арбалетами, явно прочёсывали каменистую пустошь между теми и обитаемой частью острова. Зрелище настроило меня на сдержанно-оптимистический лад – раз ищут, значит, есть кого искать и, значит, ещё не нашли…
Взятой с собой воды должно было хватить до самого Ясного, но сделать посадку придётся, чтобы вручную перелить воду из канистр в бак. Сто раз я собирался заказать лёгкие дополнительные баки – и всё время откладывал.
А вот теперь – либо делать полуторачасовой крюк, чтобы долететь до Пятого и там спокойно заправиться, либо лететь напрямик, сначала полого огибая Стену, потом по прямой – но садиться где-нибудь в таиге, потому что до Коробка на одной заправке не дотянуть. Я никак не мог решить, что хуже.
Минут через пять понял, что лечу вдоль Стены.
Может, мне просто захотелось посмотреть на свою заброшенную ферму…
Прошли сутки после бури, и никто не объявился. Потом… потом я перестала кого-то ждать. Заставила себя – перестать ждать. Потому что это невыносимо.
Казалось, что раз за разом проходит один и тот же день.
Над Котуром творилось что-то невероятное, в течение дня я насчитала шесть штук дирижаблей и с десяток вертолётов. То есть годовую норму по перемешиванию воздуха над островом люди выполнили. Вряд ли это Люсьена с такой помпой входила во владения…
Я не тянула её за язык, она предложила сама: после того, как шум уляжется, я снова как бы выкуплю у неё то, что она приобретёт, с огромной рассрочкой. Ей ведь нужно одно – понять, что произошло с её отцом, найти могилу, или тело, или хотя бы какие-то следы, и похоронить по-человечески. Иначе просто не будет покоя.
Да уж…
А ко мне отец пришёл в первую же ночь – ещё там, внизу, в Замке. Мы говорили о чём-то лёгком и весёлом, потом он встрепал мне волосы и ушёл, махнув рукой на пороге, наружу, в яркий солнечный день, а я – осталась маленькой девочкой в огромной и почти пустой комнате без окон, но с картинами на стенах, стояла, держась за прутья кровати, и улыбалась до ушей.
Я просто знаю – Север всё сделал как надо.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии