Вызывающий бурю - Том Ллойд Страница 37

– Наследник Ломин, какие силы у вас остались?

– Два легиона копейщиков и один легион лучников, но, по всей видимости, некоторые их части осаждены в Кохме, замке Шайдек, Витиле и у Горных Ворот. Мы уже три недели не получаем никаких вестей из Горных Ворот.

– А где находятся враги?

– Большинство из них здесь, насколько можно судить. Хотя, исходя из скорости продвижения противника, вряд ли сопротивление наших гарнизонов сломлено. Крестьяне, прибывающие сюда в поисках убежища, рассказывали о том, что неделю назад у Бурной реки произошла битва – наша кавалерия нарвалась там на засаду. Но больше мы ничего не знаем.

Бахль мрачно кивнул. Армия фарланов без кавалерии теряла свое главное преимущество. Если эльфам удалось разбить кавалерию Ломина, они могли не опасаться мелких гарнизонов в своем тылу.

– Вы сможете удержать крепость?

– Я лично руковожу оборонительными работами.

– Я спрашивал не про это.

На этот раз пауза была дольше.

– Да, смогу. Они готовят осадные орудия, но тролли пока ни в чем не участвуют. Наши маги заявляют, что знают силы врага и что смогут обеспечить неприступность наших стен.

– Хорошо. Через два дня к вам прибудет армия под командованием сюзерена Анви. Постарайтесь не наделать новых глупостей до его прибытия.

Едва только маг передал эти слова, как глаза его распахнулись, он начал хватать воздух ртом и без сил упал на руки сопровождающего. Двое воинов унесли мага на носилках; его помощник шагал за ними по пятам. Изаку показалось, что все ожидали этого обморока. Очень странное призвание у таких магов – слушать чужой разум до тех пор, пока не потеряешь сознание, зато чрезвычайно ценное для людей, разделенных большим расстоянием.

Когда дверь за ушедшими закрылась, Бахль сел на свое место и оглядел всех, кто находился в комнате.

На встречу пригласили сюзеренов Тебрана и Фордана. Кехед Тебран был частым гостем во дворце, потому что его владения лежали вокруг Тиры. Он жил попеременно то в семейной резиденции, то в отведенных для него дворцовых покоях. В городе проживали лучшие врачи, а повелитель Бахль всегда давал понять, что верноподданные могут неизменно рассчитывать на его поддержку.

Рядом с Тебраном восседал его лучший друг Фордан, задиристый вояка, которого просто распирало от еле сдерживаемого гнева. В углу на неудобных жестких стульях примостились старший сын Фордана и наследник сюзерена Волах, обоим было по семнадцать лет. Надо сказать, что юноши наблюдали за происходящим с большим интересом.

– Наследник Тебран, вам приходилось встречать Карлата Ломина в прошлом году на празднике Мечей? – разорвал тишину голос Лезарля, и молодой человек вздрогнул от неожиданности.

То, что его пригласили присутствовать, само по себе было большой честью, и отец заранее предупредил, что они с его лучшим другом, наследником Волахом, должны сидеть тихо и помалкивать.

– Я… Да, видел мельком, господин, – юноша старался говорить сжато и четко. – Он больше разговаривал с Сохном… Простите, наследником Волахом, потому что не доверял мне.

Молодой человек изо всех сил пытался не выказать волнения под пристальным взглядом Бахля. Когда повелитель перевел взгляд на его друга, юноша испытал большое облегчение.

– Наследник Волах?

– Я был на его праздничном банкете, главный распорядитель. Он устроил этот праздник, когда отец передал ему Факел Ломина.

– Хорошая была пирушка?

Изак уже достаточно знал Лезарля, чтобы понять подоплеку невинного вопроса; кранн даже подался вперед и пристально посмотрел на наследника, чтобы отвлечь его внимание. Возможно, Изак и главный распорядитель не были друзьями, но их обоих раздражали тщеславные аристократы из высшего общества.

– Пирушка была замечательная. Праздник удался на славу.

– Я рад, что вас порадовало официальное подтверждение смертельной болезни герцога Ломина, зато ему самому вряд ли было весело. А скажите, на празднике вы занимались чем-то еще, кроме выпивки и разврата?

– Я… мы все ездили на охоту.

– Значит, вы ездили верхом, болтали с прелестными девушками и пили бренди? А в лес-то хоть заезжали?

– Лезарль, сейчас не время, – вмешался Бахль.

Он уже понял, что такие вопросы будут длиться бесконечно и никуда не приведут. Изак заметил отразившееся на лице наследника Волаха облегчение.

– Меня больше интересует смерть генерала Элирля, – продолжил Бахль.

– За всем стоит эта ведьма, герцогиня! – воскликнул сюзерен Фордан. – Я знал Элирля тридцать лет, он не мог совершить самоубийство. Этот маленький ублюдок убил его, чтобы получить возможность…

– Довольно, Фордан. Не думаю, чтобы наследник совершил такую глупость, но все-таки вы правы: генерала довели до самоубийства, и без герцогини здесь не обошлось. И все же мы ничего не станем предпринимать.

– Как?!

– Нам нужно заняться совершенно другими делами. Прошу, доверьтесь мне. Наследник Волах, если вам представится шанс возобновить знакомство с наследником Ломином, обязательно воспользуйтесь случаем. Без сомнения, он устроит праздник по случаю прибытия армии – в конце концов, очень редко так далеко на востоке собирается столько аристократов. Изак, а ты держись от Ломина подальше. Я не хочу, чтобы вы подрались на дуэли. Честно говоря, не знаю, у кого из вас более вспыльчивый нрав.

Отчасти Бахль шутил, и все-таки Изак нахмурился и опустил глаза. С тех пор, когда он случайно убил верховного жреца, его жизнь во дворце заметно изменилась. Теперь люди сторонились его еще сильнее – никто не знал, насколько он может быть опасен. Да и сам Изак этого тоже не знал.

Что произошло тогда, так и осталось для всех загадкой, а Изак ничего не помнил о том несчастном случае. Он помнил старика, помнил сухой спокойный голос, звучавший в мозгу, а потом – боль и свет. Что случилось после вспышки, Изак совершенно не помнил, а верховный жрец умер именно в тот момент.

Пока не было никакой надежды, что удастся разгадать эту загадку, но по городу уже ходили слухи об удивительных и ужасных дарованиях кранна.

Ритуал, во время которого погиб верховный жрец, был направлен на то, чтобы дать Изаку способность контролировать свою магию, и, когда затея потерпела полный провал, недовольство и гнев кранна направились в иное русло. Тайные исследования, проведенные в дворцовой библиотеке, показали, что знак на его груди – эльфийская руна. Несомненно эльфийская, хотя только ученые Ланда разбирались в общих корнях здешних языков. Эльфийский язык имел сто двадцать одну руну, каждая из них имела множество значений, в зависимости от контекста. Угловатые знаки, вписанные в круг, могли означать отдельные слова, а в одном свитке, показавшемся Изаку понятнее других, он вычитал, что руны могли также передавать общий смысл высказывания или некую мысль. В данном случае руна означала «сердце»… Хотя Изак никак не мог смириться, что одно и то же слово могло значить «персиковая косточка», «основной предмет спора» или «национальный дух».