Спящая в огне - Карина де Сантис Страница 37

Этна от удивления даже чуть рот приоткрыла, не сводя лисьих глаз с незнакомки, слишком зачарованная ее танцем, имеющем определенную последовательность, в отличие от их плясок возле костра, и босыми ступнями, не боящимися камней мостовой и мелодией — такой отличной от пения шаманов и их бубнов. Но, вне всяких сомнений, красивой и восхитительной.

Когда танцовщица закончила свой танец, раздались аплодисменты, а сама она поклонилась, отпустив подол чуть смявшейся юбки и широко улыбнувшись. Ее спутники достали откуда-то маленький холщовый мешочек, и южане кидали в него блестящие монеты, не забывая говорить комплименты девушке, которая на все слова отвечала легким поклоном.

Молодая целительница обернулась к северянам, которые выглядели также удивленно, как и она сама. Она уже хотела было предложить спросить у этого квартета, как далеко им до нужной таверны, но тут бабочка в девичьем обличье сама отделилась от своих спутников, подходя к ним и с улыбкой обводя каждого молодого человека.

— Приветствую вас, люди Севера. Вы пришли на Отбор? — не прекращая лучезарно улыбаться спросила она. Лишь на Этне ее улыбка чуть дрогнула, а в больших глазах на миг отразился ужас, прежде чем танцовщица смогла взять себя в руки.

Северяне, все как один, поздоровались так, как принято у них дома, прежде чем Виола взяла слово:

— Именно так. И мы бы хотели знать, далеко ли отсюда находится таверна «Три светила».

— А еще, не сочтите за грубость, госпожа, но Вы так здорово танцевали, что я, кажется, обронил свою челюсть на мостовую, — не сложно догадаться, что эти слова принадлежали Валериану, который сходу решил покорить местную девушку. И, чтобы подтвердить свои слова, он даже наклонился, подбирая якобы оброненную челюсть и возвращая ее в свой рот. Незнакомка сдержанно засмеялась, пока другие северяне, в особенности сестра горе-покорителя, закатывали глаза.

— Что ж, господин, Вы первый, кто говорит мне столь небанальный комплимент, благодарю Вас, — танцовщица сделала изящный реверанс, прежде чем вернула свое внимание его сиблингу: — Вам жутко повезло, ведь я там работаю и запросто покажу дорогу. Могу попросить хозяина, чтобы он не брал с вас плату за ночь, у вас ведь наверняка нет денег, не так ли?

— Вы правы, спасибо, но Ваша таверна служит нам всего лишь ориентиром, мы остановимся в лечебной лавке Коллин, — ответила Этна, не без восхищения в темных глазах продолжая рассматривать южанку.

— А, так она прямо за нашей таверной, не заблудитесь, — кивнула танцовщица, бросая быстрый взгляд на молодую целительницу, прежде чем громко свистнуть, привлекая внимание музыкантов. — Ребята, я отведу этих людей в лавку Коллин. Встретимся через двадцать минут на площади, хорошо?

Обернувшиеся парни согласно кивнули, обведя быстрыми взглядами группу северян, прежде чем вернуться к диалогу с собравшимися южанами: по всей видимости они рассказывали им про свою таверну, таким образом завлекая в нее народ. Неплохой, а главное запоминающийся, ход. Неудивительно, если в «Трех светилах» полно народу.

— Как Вам Юг? Вы впервые тут? — бодро шагая и совершенно не путаясь в своей воздушной юбке, незнакомка мельком взглянула на северян.

— Да, впервые. Очень энергичная сторона, красивая по-своему и, несомненно, шумная. Непривычно немного после лесов Севера, — ответила Этна, вновь замечая, что танцовщица старается лишний раз не смотреть на нее. Впрочем, это касалось не только ее — остальные люди, встречающиеся на их пути, увидев некрасивые шрамы тоже отводили взгляды, начиная шептаться и качать головами. Впрочем, были и те, кто задерживали взгляды, будто изучали каждый бледный шрам, избороздивший ее лицо. Молодая целительница чувствовала себя из-за этого немного некомфортно, но старалась не подавать вида. В конце концов, не ее вина в наличии этого ужаса на лице.

— И тут так много домов и строений… Тебя не смущает, что тут шел я? — Каэль возмущенно посмотрел на Валериана, который нагло подвинул его в сторону, чтобы идти рядом с бабочкой в девичьем обличье.

— А еще тут такие красивые девушки, у нас таких нет, — не обращая внимания на возмущения шамана, близнец перевел тему и глаза на танцовщицу.

— Неправда. У вас тоже очень… красивые девушки, — та чуть замешкалась, но все же улыбнулась, не обратив внимания на комплимент.

Остаток пути прошел в молчании, но оно не было в тягость: все рассматривали улочки, по которым их уверенно вела южанка. Периодически она что-то рассказывала, поясняла или попросту здоровалась с кем-то, одаривая встречного дружелюбной улыбкой. Этна поражалась, как танцовщица не плутала среди этих многочисленных и многолюдных улочек. Они казались ей сложнее леса, хотя здесь, среди домов и строений опознавательных знаков было гораздо больше, чем среди безмолвных и почти одинаковых деревьев.

Совсем скоро они обошли большую таверну из трех этажей и с опознавательной вывеской, состоящей из трех светил: полукруги месяца с лучами солнца. Мимо такой точно не пройдешь. А прямо за «Тремя светилами» было скромное двухэтажное здание без вывески, но с табличкой на двери, гласящей, что это лечебная лавка. Танцовщица, так и оставшаяся безымянной, попрощалась с путешественниками, сказав на досуге обязательно заглянуть к ним в таверну.

В лавке почти никого не было. Только женщина с глазами хвойного леса и сухой фигурой. Ее русые волосы были собраны в пучок на затылке, а поверх нежно-розовой юбки и в тон ей блузы с коротким рукавом был накинут фартук. Она что-то оживленно рассказывала мужчине с седыми волосами, который опирался на трость, склонив голову к целительнице, слушая внимательно. Коллин взглянула на вошедших, но разговора не прервала, оставив семерых северян в одиночестве разбрестись по лавке.

Она была не очень большой, полностью заставленной различными стеллажами и шкафами. Где-то хранились уже готовые снадобья и мази, надежно спрятанные в банки-склянки и закрытые пробками, к которым крепились аккуратные записки с названиями, составом и способом применения. Местами в аккуратных свертках хранились запасы трав, ягод и цветов. Всего было так много, что у Этны просто разбегались глаза, но, ожидая, она, как и все, неспешно бродила от полки к полке, читая знакомые названия и составы. Как Коллин умудряется делать это все и работать одна?

— Хорошего Вам дня, — женщина улыбнулась, а седой господин, стуча тростью по деревянному полу, прошествовал на выход, закрывая за собой дверь, над которой звякнул колокольчик. На зашедших молодых людей он даже не обратил ни капли своего внимания.

Северяне, как один, оторвались от своего занятия и приблизились к деревянной стойке, за которой и стояла хозяйка лавки. На деревянной поверхности лежала большая тетрадь, расчерченная в линейку. Рядом стояла чернильница, а в ней — перо. В милом беспорядке на стойке лежали свертки и листки пергамента с торопливыми, но аккуратными записями. За стойкой виднелась открытая дверь, а за ней — лестница на второй этаж.

— Доброго дня, ребята. А я уж думала, что вы все заблудились, — Коллин дружелюбно улыбнулась каждому присутствующему. Молодые северяне не проронили ни звука, показывая знак приветствия. Если их и поразило словесное приветствие, не свойственное людям леса, то никто не посмел делать замечание взрослому человеку. — Как добрались? Устали, небось.