Дети драконов - Елена Кочешкова Страница 37

Я улыбнулся, глядя в полумрак нашей спальни.

– Да нет. Вполне терпимо. Уже несколько часов прошло.

Она снова провела пальцем по узору, следуя линии, которая обозначала одно из крыльев. А затем я ощутил невесомое прикосновение ее губ к моей воспаленной спине. Внезапно это оказалось так пронзительно, что у меня перехватило дыхание и разом восстало в штанах.

– Осторожней... – едва выдохнул я, – там мазь...

После того, как Кайза закончил узор и промыл его отваром, он щедро втер в мою спину целую горсть коричневой массы из своего глиняного горшка. Лиану досталось то же самое.

– Ничего, – прошептала Айна. – Она не противная.

И оставила на моей исколотой лопатке медленную цепочку поцелуев.

Я зажмурился, как от боли.

Столько месяцев уже прошло, а мне все никак не удавалось привыкнуть к этому бесценному дару судьбы. К тому, что мы вместе. К тому, что через столько лет между нами больше нет преград. Никаких преград...

– Фаре? Тебе больно?

– Нет, любимая.

– Но ты... у тебя такое лицо...

– Все хорошо, – я развернулся и обнял ее, зарывшись носом в распущенные перед сном волосы, вдохнув их запах. – Как же я люблю, когда ты такая... непричесанная...

Вместо ответа она отыскала рукой мой бритый затылок и провела по нему ладонью. Ох, да, это всегда было слишком прекрасно... Ни с чем несравнимое ощущение. В том числе потому еще я сохранял прическу моего степного племени.

– Этот дракон... – Айна уютно свернулась в кольце моих рук, свежий вечерний бриз приятно холодил наши обнаженные тела. – Он для красоты?

– Нет. Кайза никогда ничего не делает просто так. Это оберег.

– А для чего?

– Если честно, я не очень-то понял... Кайза немного объяснял, но мы были в таком состоянии, когда слова просачиваются как вода сквозь пальцы. Там было что-то про возможность обращаться к нашей истинной природе в любое время, а не только, когда от этого зависит чья-то жизнь...

– Хорошо, что у вас такой наставник, – Айна прижалась щекой к моему плечу, ее ресницы щекотали мою щеку. – Как-то спокойней жить, зная, какие серьезные люди, стоят у вас с Лианом за спинами. А у Ли такой же дракон, да?

– Да.

– Удивительно...

– Почему, милая? – глаза мои уже совсем не открывались, но мне жаль было засыпать – хотелось наслаждаться каждым мгновением, что судьба дарила нам двоим. Я плыл в сладкой полудреме, ощущая себя одновременно и сердцевиной мира, и огромным щитом, укрывающим этот мир. Я был внутри и вовне, маленьким и бескрайним.

– Помнишь бабку Дэлизу из Подгорья? – голос Айны доносился уже совсем издалека. – Она с самого начала называла вас с Лианом драконами. Тебя серебряным, а его – золотым... С той поры и я вас так называю... про себя, внутри.

Внутри...

Я провел рукой по ее аккуратному округлому животу, который еще мало кому был заметен под складками платьев.

Мой ребенок. Наш ребенок.

– Значит здесь, – пробормотал я сонно, – у тебя наследник дракона... Звучит забавно. Кто бы мог подумать...

Говорить ей о том, как сильно меня прежде пугала моя драконья сущность, я не стал.

Может быть, потому, что больше ее не боялся.

8

За завтраком, когда мы по традиции собрались вчетвером в гостиной Королевских покоев, сразу же стало очевидно, что между Шуной и Лианом что-то произошло. И для этого даже не требовался колдовской дар: на лице у моего братца красноречиво полыхал след от пощечины, а его женщина с таким видом ковыряла еду в тарелке, будто хотела сделать из нее фарш.

Минувшую ночь они явно провели не столь приятно, как мы с Айной.

Что с вопросами лучше не лезть, тоже было очевидно. Тем более, что я догадывался, в чем дело...

На все мои попытки немного разрядить обстановку старыми добрыми байками, Лиан улыбнулся всего пару раз, а Шуна и вовсе ни разу. Похоже, все было очень серьезно.

Как только я окончательно смирился с тем, что не гожусь на роль шута, степная девчонка поймала мой взгляд и сказала тихо, но очень отчетливо:

– Мне нужно поговорить с тобой.

Дождавшись моего согласного кивка, она снова сосредоточилась на содержимом тарелки и больше не проронила ни слова.

– Идем, – сказал я ей, видя, что есть она все равно не собирается, только терзает свою еду. – Чего тут медлить...

В маленьком закрытом саду никто не мог нас увидеть или услышать – я увел Шуну подальше от дверей в гостиную, к самой дальней стене, где под сенью старых деревьев скрывались уютные широкие качели, больше похожие на подвесную софу со спинкой. Я знал, что Шуна любит это место, но на сей раз на качели девчонка даже не взглянула.

– Сделай с ним что-нибудь! – в отчаянии она вцепилась в отвороты моей рубахи, заглянула в лицо с такой болью и мольбой, что я едва устоял на ногах в потоке ее оголенных чувств. – Айна говорила, бывают какие-то обереги, которые не дают чужим шастать в сны!

– Бывают, – холодея признался я. И сразу вспомнил это отчаянное ощущение пустоты и бессилия, когда несколько месяцев подряд пытался пробить несокрушимую броню дядиного колдовства. – Но Лиан... я думаю, он сам может сделать такой... если захочет.

– Он не хочет! – Шуна вдруг разрыдалась, упав лицом мне на грудь, стиснула мою рубаху так, что я услышал тонкий треск швов. – В том-то и дело! Он не хочет...

– Шшш... Тихо... – я обнял ее осторожно, впитывая в себя всю горечь и страх. И стараясь не думать о том, что когда-то наши объятия носили совсем иной характер. Проклятье, ведь я тогда всерьез обдумывал возможность заткнуть этой девочкой дыру в своем сердце. – Ну, не плачь, все ведь хорошо...

– Да ничего не хорошо! – закричала Шуна, отрываясь от моей уже насквозь мокрой рубахи и с яростью глядя мне в лицо. – НИЧЕГО! Знаешь, когда он начал видеть эти свои странные сны?! Когда эта маленькая дрянь начала шляться к нам в спальню! Эта. Поганая. Мерзавка! Она заявляется в н а ш у спальню! Ты понимаешь?! Представляешь каково это?! Засыпать, зная, что кто-то будет смотреть на тебя!

– Шуна... Тихо. Ива не может видеть тебя. Она видит только того, в чей сон приходит. Успокойся.

– Ну и что?! Разве этого мало? Я не хочу, чтобы она приходила к нему! Не хочу, чтобы он по утрам просыпался с таким взглядом!

– С каким?

– Как будто... как будто вернулся из другого мира... Я с ним разговариваю, а он меня даже не слышит иногда. Фарр... я ничего не понимаю в этой вашей клятой магии, но я знаю точно – такое вот... плохо для него! Он потом сам не свой!

Шуна редко называла меня по имени. Это означало, что все предельно серьезно.

Я осторожно провел ладонью по ее затылку, по спине, стряхивая липкий страх и отчаяние.