Воин поневоле - Дейв Дункан Страница 37

На одной стороне меча семеро воинов сражались с семью сказочными чудовищами, на другой – семь дев кормили этих чудовищ. Можно было различить выражения лиц, ни одна поза в точности не повторялась. Уолли не мог понять, как на такой твердый материал нанесли столь точные и изящные линии.

В казармах было еще тихо, на востоке медленно вздыхала заря, готовясь провозгласить день фанфарами лучей. На полу, у самой двери, валялась какая-то груда тряпья, по которой можно было судить, что романтические идеи у некоторых вассалов пересиливают желание провести спокойную ночь в постели. С одной стороны из-под тряпок торчали голые пятки, с другой – прядь рыжих волос.

Уолли лежал на огромной пуховой перине, на досуге рассматривая божественный меч и время от времени блаженно потягиваясь. Ушибы уже не болели, а только приятно ныли, как это бывает после хорошей тренировки; стук крови в ногах перешел в нежный шепот. Как и обещал бог, теперь наслаждения Мира открыты для него. Несколько дней – на то, чтобы совсем поправиться и подыскать хороших подопечных среднего ранга, а потом можно отправляться исследовать этот Мир, проявлять свою честь и доблесть и ждать, когда же наконец откроется задание. Вчера он проснулся на грязных камнях, ожидая смертного приговора, сегодня он купается в роскоши, наслаждаясь властью и свободой.

Да есть ли вообще тревоги в этом Мире?

Уолли осмотрел кожаные ремни, на которых висел меч. Они были украшены тиснением: сцены – те же, что и на мече, но исполнение впечатляет не так сильно. По традиции здесь же был и точильный камень. Еще одно откровение: меч достался от богов, но за его остротой человек должен следить сам. В правом кармане он обнаружил настоящее сокровище – мерцающие синие камни. Теперь становится понятным и замечание бога насчет затрат – он не только наделен властью, он еще и богат.

Уолли поднял глаза к далекому потолку. Фрески над кроватью были исключительно эротические. Тело, которое он получил, очень сильное, и ему потребуется не только дружба воинов. Повернув голову, он посмотрел в окно, на тонкую линию домиков, которые тянулись вдоль дороги. Еще один долг остался невыплаченным, но это уже совсем другое дело. Если бы она захотела… но выбор должен быть свободным. Иметь наложницу, рабыню по меркам Уолли Смита было бы просто насилием В этом компромиссов быть не может. Честный и доблестный, главное, честный.

Раздался отдаленный звук рога. Тряпичный кокон у двери зашевелился, показались длинные ноги, а вслед за ними и сам Нанджи. Ученик присел на корточки, глаза его ярко горели, он был совершенно голый и улыбался от уха до уха, готовый пойти куда угодно и сделать что угодно.

– Доброе утро, вассал.

– Да пребудет с вами Богиня, мой повелитель.

– И с тобой, – ответил Уолли. – Я полагаю, завтрак в этой гостинице подают? Я опять так голоден, что мог бы съесть лошадь.

– На завтрак обычно лошадь и подают, – радостно сообщил Нанджи.

Уолли опустил перевязанные ноги на пол и поморщился.

– Сегодня я не собираюсь делать почти ничего, – сказал он. – А ты чем хочешь заняться?

– Учиться воевать, как вы, – застенчиво сказал Нанджи.

– О! – Уолли задумался. – На это понадобится больше, чем один день Но мы попробуем.

Нанджи с восхищением улыбнулся.

Они вместе помолились и собрались идти. Нанджи взял меч Хардуджу и в сомнении оглядел его.

– Вы и в самом деле хотите, чтобы я его носил, мой повелитель? – спросил он, недоверчиво рассматривая золото и рубины. Когда Уолли – кивнул, он, казалось, озадачился еще больше. – Я должен буду его продать? Тут Уолли призадумался, и мороз прошел по его коже. Пришлось отгонять дурные предчувствия шуткой.

– Иначе мне придется каждый раз мстить за тебя.

Нанджи послушно улыбнулся.

– Вот, смотри, – сказал Уолли и объяснил ученику, что меч слишком тяжел и что равновесие нарушено. Он дал ему для сравнения меч бога разница оказалась впечатляющей. Меч Хардуджу – не более чем украшение, к настоящему бою он непригоден. Продав его, можно купить первоклассный клинок, и денег останется еще на десяток, а для начинающего воина такой меч станет смертным приговором.

Нанджи, кажется, обрадовался, хотя удивление еще не покидало его: как это Седьмой снисходит до того, что шутит со Вторым и с такой легкостью отдает ему целое состояние.

– Благодарю вас, мой повелитель, – сказал он, оставил меч под кроватью Уолли, а к завтраку взял свой собственный.

Им предстояло спуститься вниз и пройти через другие помещения казарм, которые были таких же огромных размеров, но украшены не мрамором, а песчаником. Столовая оказалась столь же большой, как и его комната, потолки в ней – еще выше, окна расположены очень высоко, а на стенах висели знамена. Уолли посмотрел на них скептически и решил, что они – плод воображения художника, а не настоящие боевые реликвии.

Большая комната была наполовину заполнена воинами, которые завтракали за длинными дощатыми столами. Слышались разговоры, но, как только Уолли остановился на пороге, все стихло, и лишь толстые собаки, деловито копающиеся в объедках на полу, громко сопели. Уолли поискал свободное место и, не раздумывая, подошел к столу.

– Нет, сначала ты, – сказал он Нанджи, и они оба сели. Воины сидели на отдельных табуретках так, чтобы оставалось место для ножен.

– Почему, мой повелитель? – спросил Нанджи удивленно.

– Что почему?

– Почему именно сюда и почему я должен был сесть первым?

Уолли покопался в воспоминаниях Шонсу.

– Спиной к стене, так, чтобы видеть дверь, а меч лучше всего держать с правой стороны, – сказал он.