Бераника. Медвежье счастье - Ива Лебедева Страница 37

Как рассказала потом всхлипывающая Крис, за обедом какой-то мрачный и недовольный Шон вдруг заявил, мстительно глядя в тарелку к Эми:

— Сама лягушек ешь, а туда же! Что, не знала? Глупая потому что! И раззява! Все давно знают про мамин пруд, одна ты курицу от жабы не отличишь!

— Каких еще лягушек?! — Эми уронила ложку и посмотрела в тарелку с ужасом. — Какую жабу?!

Как назло, Лисандра, который не преминул бы дотянуться и дать маленькому пакостнику легкий подзатыльник, за столом тоже не было.

Так что Шон лишь довольно зло прищурился и противным голосом поведал сестре про нашу «жабью ферму» на другом берегу запруды и про то, что она дура, с самой весны не догадалась, а куры наши при всем желании не строчат цыплятами с такой скоростью, чтобы их чуть ли не каждый день варить, а курятник все полон.

Я как раз зашла в комнату во время его последнего спича.

— Шон! — возмутилась, видя, как побледневшая девочка, бросив на меня затравленный взгляд, зажала рот ладошками и опрометью выскочила из-за стола.

— А пусть знает! — маленький негодник упрямо набычился и ни в какую не захотел ни мириться с рыдающей сестрой, ни объясняться со мной.

И с этого момента в него как бес вселился — был милый послушный ребенок, а стал чертик-наоборотка. И ладно бы просто спорил и вредничал — так он ведь назло стал делать то, что категорически запрещено, потому что опасно.

Поначалу я не придала этому большого значения. У детей такое бывает, и надо просто переждать, как осеннюю непогоду.

Что поделать, растет мелкий, а общения со сверстниками ему не хватает. И загружен он меньше всех, остальным просто некогда дурить, и сил на это нет — упасть бы носом в подушку и отоспаться!

Лис все время занят серьезной работой по дому, а Шону, хотя он и тянулся за старшим братом, быстро надоедало помогать там, где надо монотонно делать одно и то же. Девчонки же сынуле явно опротивели с их материнским инстинктом и вечным присмотром.

Я, как могла, старалась его занять. Лепила ему страшных зверей-динозавров из глины, выжигала раскаленным концом кочерги буквы на деревянных кубиках, которые напилили мы с Лисом. Учила различать звериные следы по первому снегу.

Но этого всего было недостаточно — я не могла выделить больше часа в день, зима неумолимо накатывалась на заимку темными стылыми ночами и все теснее сжимала клыки вокруг крошечного и такого хрупкого нашего благополучия.

Если бы знала, чем это кончится, забросила бы к чертям свои попытки наладить связь с селом так, чтоб не приходилось выходить из леса, плюнула бы на лихорадочную заготовку дров и хвороста, на сбор рябины, калины и прочей клюквы.

Но я решила, что раз научилась в последнее время чувствовать более-менее, где именно шастает по лесу недалеко от дома каждый из детей, то сторожить их круглые сутки уже не надо. Успею, если что… да и учую заранее, если кто маленький и вредный полезет в осыпающийся овраг или решит прогуляться по только-только замерзшему пруду.

Ну и девчонки у меня ответственные вроде бы. Даже за вредным братиком приглядывают. Правда, Крис уже пару раз рыдала, когда сердитый Шон обзывал ее противной ябедой, и они даже подрались. Но это все не смертельно…

Было. До того момента, как я набрела в лесном болоте на особо клюквенное место и так увлеклась, что не сразу отреагировала на тревогу и странный озноб — думала, что просто замерзла.

Когда я спохватилась, грудь уже леденела от дурного предчувствия. Со всех ног кинувшись домой, я лихорадочно напрягала на бегу чутье, пытаясь определить, где находится каждый из детей.

Лис за оврагом, он вчера там пилил последний сухостой. Кристис и Эмилина во дворе. А Шон?!