Угасание - Лиза Смедман Страница 37

Он ждал.

Желание, которое он испытывал мгновение назад, — желание сорвать одежду и бежать в леса — исчезло. У Рилда закружилась голова. Он попытался сделать шаг, пошатнулся и едва не упал. В последний момент он успел ухватиться за дерево, чтобы удержаться на ногах. И все равно лес становился все ярче, залитый лунным светом. Что-то не то творилось с его зрением.

Неловко вытянув из ножен короткий меч, Мастер Мили-Магтира уставился в его отполированную поверхность и увидел, что зрачки у него расширились настолько, что красная радужная оболочка практически исчезла. С гримасой он опустил меч, постоял мгновение, потом вспомнил, что не убрал клинок в ножны. Рилд попытался сделать это, но промахнулся и, пошатнувшись, вогнал острие в землю. Не в силах устоять на ногах, он повалился прямо на мокрую землю рядом с мечом. Деревья над ним, казалось, превратились в тусклые серые тени, колышущиеся взад и вперед, как будто они находились под водой.

Рилду, лежащему на земле и глядящему на кружащиеся над ним деревья, подумалось, уж не умирает ли он. Белладонна остановила его превращение в оборотня, но какой ценой? Сердце его угрожающе частило, кожа сделалась сухой и горячей. Он попытался облизнуть губы, но даже это оказалось ему не по силам. Все, что он мог, — это валяться на траве, с каждым трудным вдохом втягивая запахи влажной земли и прелых листьев.

Его дыхание. Единственное, что еще подвластно ему.

Рилд перенесся мыслями к годам учебы в Мили-Магтире. Одно из испытаний, которым подвергались новички, подразумевало умение сконцентрироваться, несмотря на физическое воздействие. Начинающим было приказано раздеться, усесться, скрестив ноги и закрыв глаза, на полу тренировочного зала и сосредоточиться на своем дыхании. Сначала Рилд подумал, что цель упражнения — научить их не обращать внимания на холод каменного пола, но он ошибался. Один из наставников принялся прохаживаться между рядами своих медитирующих подопечных и кидать им на кожу многоножек. Насекомые были с палец длиной и кусались, едва успев упасть, впрыскивая яд, огнем растекавшийся по венам. Те из новичков, кто вскрикивал или начинал тяжело дышать, получали ощутимый удар по голове. Если они вскрикивали во второй раз, их били еще сильнее. В третий — им велели покинуть Мили-Магтир и никогда больше сюда не возвращаться.

Рилд смутно услышал, как новичок позади него тяжело задышал в третий раз, и уголком сознания отметил, что тому приказали уйти. Он слышал, как ученик сдавленно всхлипывает, повинуясь. Рилд заставил себя глубже погрузиться в медитацию, в то же время собираясь с духом, чтобы выдержать то, что, он знал, сейчас произойдет. Когда многоножка шлепнулась ему на бедро, он не дрогнул. Когда она вгрызлась в его плоть, его словно проткнули раскаленным вертелом, но он приказал себе оставаться спокойным, вдыхать левой ноздрей, выдыхать правой, вдыхать левой, выдыхать правой…

Потом насекомое побежало по его паху, щекоча его своими бесчисленными ножками, поводя головой из стороны в сторону, как будто выискивая место для следующего укуса. На миг Рилд едва не позабыл, как дышать вообще. Он почувствовал, что сердце его начинает частить, а инстинкт велит ему вскочить, скинуть с себя мерзкую тварь.

И тогда он вспомнил свою жизнь до Мили-Магтира, жизнь в Вонючем квартале, и тот день, много лет назад, когда знатные господа снова вышли на охоту. Ему было тогда всего шесть лет, но он запомнил, как лежал, обожженный огненным шаром, среди валяющихся вокруг трупов. Чтобы выжить, он должен был лежать абсолютно неподвижно, прикидываясь мертвым, пока охотники собирали трофеи: зубы, уши, а то и голову целиком. Тогда-то Рилд и научился сдерживать дыхание, делать его неглубоким и медленным, неслышным за чавканьем врубающихся в плоть клинков. К счастью, они не сочли маленького тощего мальчонку достойным трофеем.

Вспоминая это, он нашел в себе силы проигнорировать щекочущее прикосновение лапок многоножки и второй мучительный укус.

Когда все завершилось, мастера кивнули, молча признавая силу духа Рилда и еще пятерых курсантов, выдержавших испытание. После него Рилд с трудом ходил еще целых десять дней.

Валяясь в лесу, раскачиваясь на волнах вступивших между собою в схватку болезни и белладонны, Рилд прибегнул к тому, чему научился в тот день. Сконцентрировавшись на своем дыхании, на втягивании воздуха, медленно заполняющего его легкие, и на последующем долгом выдохе, он сумел замедлить бешено скачущий пульс. Он изгонял из тела жар, представляя, как тот вытекает из него с каждым выдохом. Тело медленно приходило в норму, и его пробрал озноб.

Перед глазами, однако, по-прежнему вставали фантастические видения, порожденные белладонной. Деревья оставались серовато-белыми на фоне усыпанного невероятно яркими звездами неба. На луну, тащившую за собой самые яркие звезды, больно было даже смотреть. В лесу плясали колеблющиеся тени. Одна из этих теней отделилась от остальных и обрела облик женщины.

— Халисстра… — выдохнул Рилд, потом увидел, что ошибся.

Это была дроу, но не Халисстра Меларн. Она была обнаженная, белые волосы спускались ниже бедер. Когда незнакомка приблизилась к Рилду, его воспаленные глаза разглядели, что на ее коже лежит ночная роса. Капли покрывали тело женщины, сверкая в лунном свете, будто звезды, на ее черной, как небо, коже.

Дроу мгновение постояла, разглядывая его, и глаза ее сияли отраженным светом, как два полумесяца. Потом она притронулась к рукояти меча, который он случайно воткнул в землю. Гибкие пальцы лениво обвели кругом обтянутую кожей рукоять. Рилду показалось, что пальцы как будто танцуют. Женщина приоткрыла губы, но вместо речи Рилд услышал звуки флейты. Они были каким-то образом и приятными, и резкими одновременно, как будто флейтист не мог решить, какую мелодию выбрать, и ухитрился сыграть одновременно обе. Тем временем женщина пристально смотрела Рилду в глаза, словно пытаясь заглянуть ему в душу. Пальцы ее сомкнулись на рукояти меча.

В лесу что-то затрещало. Вздрогнув, женщина подняла взгляд, и в этот миг из кустов выскочил маленький черный волк. Оскалив клыки, рыча, он прыгнул ей на грудь. Едва он коснулся ее, женщина рассыпалась на мельчайшие брызги звездного света. Волк пролетел сквозь нее, как будто ее никогда и не было. Глядя, как зверь снова исчезает в лесу, Рилд лишь укрепился в своих прежних мыслях. Это все галлюцинации. Женщина, волк… на самом деле никого здесь нет.

Что-то теплое и влажное ткнулось ему в ухо. Это был нос. Потом вплотную к нему улеглось теплое, покрытое шерстью тело. Язык лизнул его щеку, и темные глаза уставились на него.

Рилд не шевельнулся и ничего не сказал. Продолжая концентрироваться на дыхании, он с каждым медленным вздохом изгонял остатки яда белладонны из своего тела.

В конце концов, он погрузился в Дремление.

Когда воин снова стал воспринимать окружающую действительность, уже стоял день. Он услышал потрескивание, почуял запах жарившегося мяса и, повернувшись, увидел Ярно, сидевшего на корточках перед маленьким костром. Мальчик держал прут, на который была нанизана тушка небольшого четвероногого животного. Оно было выпотрошено и ловко освежевано, но Рилд узнал его по хвосту. Это была крыса. Ярно вытащил прутик из огня.