Свобода для Господа Бога - Илья Те Страница 37

Одежда очередного народного лидера также не отличалась притягательностью. С одной стороны, она была вполне приличной – простой рабочий камзол темно-коричневого цвета, широкие брюки, косоворотка, какую носят мастеровые, крепкие рабочие башмаки. Такая одежда красовалась более чем на половине собравшихся здесь людей. Однако неопрятность, мятость, какая-то несвежесть этой одежды делали выступающего крайне непривлекательным и выделяющимся даже в общем однообразном людском море.

Кроме того, в облике выступающего поражала некая демоничность. Она присутствовала во всем – во взгляде, манере речи, в дерганных эпилептических движениях, свойственных только очень неуравновешенным натурам. На этом фоне некрасивое лицо, худое тело и грязная одежда даже терялись, затмеваемые энергией, потоком рвавшейся из «богомола».

Человек не говорил, а завывал как порывистый ветер, то усиливаясь, то стихая.

– Уби-и-ийцы!!! – заорал «богомол» так внезапно и так громко, что Гор вздрогнул от неожиданности. – Тва-а-ари! Подо-о-онки! Во-о-от как я назову тех, кто бросает вы-ы-ызов народной воле! Они – вилики ваших поместий, прихвостни ваших шательенов – они настоящие враги Свободы, а не только король Боринос и стоящие за ним храмовники! Кто-о-о из шательенов наказывал вас кнутом или жег раскаленным железом за опоздание к фабричному станку или украденную со склада вещь? Шательены?! Нет, братья, это были ви-ли-ки, проклятые ублюдки, рожденные, как и мы, в чреве рабыни или в клонической колбе храма! Так же, как и мы, рожденные рабами, эти изменники общей участи стали псами на службе у наших господ! И теперь, когда лорды сметены огнем священной войны за свободу, эти самые вилики пытаются захватить власть над нами! Они пытаются снова надеть на нас ярмо!

Богомол потряс кулаками.

– Не электронные хомуты, – заорал он, – не-е-ет, не-е-ет, но кое-что другое, не хуже этого, заставит нас подчиниться их воле, потакать их желаниям, выполнять их приказы! Эти оковы просты и надежны – это ложь и лицемерие! Они-и-и называют себя нашими освободителями, но что мы видим на деле? Армией управляет Великий Совет, состоящий только из виликов! Провинциями и городами на свободных землях правят новые сенешали, но откуда они? Посмотрите! Да это же вилики из этих же городов и земель! Только раньше они управляли поместьями и мануфактурами, подчиняясь своим шательенам, а сейчас они правят уже целыми городами и провинциями, но уже сами, без койна на своей шее! Так для кого затеяна эта война? Получается – для виликов?!?!

И богомол взорвался криком!

– Да! – вскричал он, надрываясь. – Мы сражаемся за Свободу! Но свободу-то получили только вилики!! Неужели только ради их власти и сытого брюха простые сервы проливают кровь на полях сражений?! Получается так! Но так ли должно быть? Нет, нет и нет!!!

Он обвел площадь безумным пылающим взглядом.

– Я прибыл к вам из далекого Катриша и со мной – почти тысяча сторонников со всей Артоны – мастеровых, ремесленников, простых работяг, несущих на себе бремя каждодневного тяжелого труда. Мы пришли сюда без оружия, но мы взяли с собой свои инструменты – молотки, топоры, вилы, заточенные штыковые лопаты, серпы и косы. Завтра мы все, все, как один, выйдем на площадь Ассамблеи и скажем – а что мы скажем, братья мои? Что мы скажем?!

– Долой виликов!!! – заорала толпа.

– Смерть угнетателям!

– На кол подонков!

– Виликам – вилы в пузо!

– Пустить им кровь!

– Так и есть! Товарищи, братья мои! – простенал в ответ «богомол». – Всех виликов выбросить на хрен! Власть простым сервам! Даешь равенство для всех!

– Даешь! Даешь!! Даешь!!!

Гор снял шляпу и почесал затылок.

– Это кто? – спросил он у своего спутника.

– Это Честер Керминос, сэр, – ответил тот, испуганно озираясь. – Нехорошая личность, доложу я вам. Злобная очень. Нам бы уйти отсюда, он совсем не любит солдат, а уж гадгедларов – так вообще ненавидит.

– С чего это вдруг?

– У нас с ним, как бы это сказать, э-э… конфликт. Брали мы его пару раз, били. Вы ведь сами слышите – человек призывает мочить виликов, а наш Совет, сами понимаете. Того…

– Чего «того»? – усмехнулся Гор. – Ладно пойдем, достали меня уже сегодня эти митинги.

Но он опоздал с решением.

Внезапно оратор на трибуне замолчал и замер. Люди, до этого скандировавшие «Даешь! Даешь!», также смолкли, глядя на застывшего, как в анабиозе лидера.

Над сквером повисла тягостная тишина. Гордиан обернулся и посмотрел на «богомола». Честер Керминос, рабочий вождь из Катриша, не отрываясь, смотрел на них, точнее – на военные мундиры его, Бранда и застывшего с широко раскрытыми от ужаса глазами патрульного гадгедлара.

Указательный палец Честера поднялся и в полной тишине ткнул кривым ногтем в направлении их троицы.

– Уби-и-и-йцы!!! – взвыл Керминос срывающимся на писк голосом. – Они шпионят за нами! Смерть виликам!!! Смерть!!!

Как огромная амеба, толпа дрогнула, развернулась и бросилась в направлении, в котором указывал скрюченный палец.

Все началось настолько неожиданно, что Гор в первую секунду просто опешил. В оккупированном их армией городе огромная масса народу ни с того ни с сего решила его убить! Происходящее просто не укладывалось в голову. Однако уже во вторую секунду Гор пришел в себя, поскольку в голову уложилось нечто другое: булыжник с мостовой со свистом пересек отделяющее его от толпы пространство и с силой врезался ему прямо в лоб.

В глазах помутнело, Гор пошатнулся и почувствовал, как по лбу стекает что-то обжигающе горячее. «Кровь!» – отчетливо понял он. Еще он понял, что убивать его сейчас будут конкретно и по-настоящему. И никакая божественность в прошлом ему не поможет.

Не думая более о прочем, Гор дернул из-за пояса пистолеты.

Два залпа в самую гущу атакующей толпы прошли просто незамеченными. Действительно, что для сотен человек смерть всего двух-трех? Меньше чем укус. А уже в следующий миг людской поток захлестнул экс-демиурга, сбил на землю и принялся остервенело топтать и рвать голыми руками.

Гор схватился за шпагу, но достать ее конечно же не смог – слишком тесно, да и на руки навалилось по нескольку человек сразу. Краем глаза он увидел, как тело Бранда слетело с лошади, а несчастного патрульного гадгедлара, пытавшегося убежать, толпа настигла и также повалила на землю.

Дальнейшее он уже не мог ни описать, ни вспомнить, поскольку со всех сторон на него сыпались бесчисленные и жестокие удары. Кулаком в лицо, ногой в зад и в спину, коленом под дых. Задыхаясь от кулачного града, Гор почувствовал, как теряет сознание и начинает тихо соскальзывать в глухой обморок, но тут чья-то сильная рука дернула его за ворот. Ноги Гордиана немного приподнялись над землей, и он увидел перед лицом вздутый бицепс обхватом со ствол дерева: Бранд, старина, это он!

Тут еще раздались выстрелы. Дергаясь и давясь хлынувшей из разбитого носа кровью, Гор приподнял голову и увидел, как с разных концов улицы к месту митинга привлеченные залпами его пистолей спешат вооруженные патрули, на ходу вскидывая мушкеты и стреляя по митингующим. Пораженная с разных сторон не столько картечью, сколько видом многочисленных спешащих на расправу стражей порядка, толпа медленно спала и откатилась, исчезая в темных подворотнях и узких переулках ночного Бургоса.