Дом аптекаря - Эдриан Мэтьюс Страница 36

В Бийлмере главным и единственным виновником всех коллективных несчастий назвали обедненный уран.

Выяснилось, что это химическое вещество, применявшееся в качестве противовеса в хвостовом руле и, как считали некоторые, крыльях самолета, быстро окислилось при возникшем на месте крушения пожаре и было разнесено сильным северо-западным ветром на большие расстояния. Каждый, кто находился поблизости, вдыхал микрочастицы окиси урана в большей или меньшей концентрации. В 1999-м правительственное расследование, проводимое комиссией Мейера, признало факт заражения, но пришло к выводу о малой вероятности того, что жертвами уранового отравления стали сколь-либо значительные группы граждан и спасатели.

— Дело закрыто, так, что ли? — спросила Рут, когда Кид перечислил факты.

— Пока еще нет. По крайней мере до тех пор, пока эти люди живы. Они требуют правосудия и ждут компенсаций. Первый шаг — признание масштаба проблемы. Дела закрывают, когда люди мертвы и похоронены, когда никого не осталось и бороться дальше некому.

Рут вспомнились Лидия и ее драгоценная картина. Да и Скиль, если подумать, не далеко от нее ушел.

— Пока живешь, надеешься.

— Это же и я хотел сказать. — Кид вздохнул и засунул руки в карманы брюк, от чего плечи его приподнялись. — Итак, кто же или что привело вас сюда?

— Меня пригласила подруга. Причем, заметьте, сама, Иуда, так и не появилась. Даже не сказала, что за вечеринка намечается. Если бы я знала, захватила бы с собой счетчик Гейгера.

— Они же не виноваты. Им-то праздновать особенно нечего.

— Ну не счетчик, так колокол. — Выплеснув раздражение, Рут смягчилась. — Или по крайней мере двойной компакт-диск «Диско инферно». Гарантированно пробуждает мертвых.

Не зная, как реагировать на такой юмор, Кид взял ее руку и тепло пожал.

— Мне нужно идти. — Глаза ушли в сторону, как будто часть его уже покинула комнату, а остальному приходилось догонять.

— Я что-то не так сказала?

— Извините, у меня дела. Опаздывать никак нельзя. Знаете, что такое кошельковый невод?

— Что?

— Кошельковый невод. Вентерь. Нет, конечно, не знаете… откуда? — как бы про себя пробормотал он. — А угорь? Угри вам нравятся?

— Угри?

— Могу принести, если хотите.

— Угря?

В сумке запищал мобильный. Сообщение пришло от Майлса.

Понедельник в 10. Пленарное бюро с Соломоном Кабролем. На повестке ван дер Хейден. Будь.

Рут сделала пометку в записной книжке, которую всегда носила в заднем кармане, и догнала своего нового знакомого, когда он уже снимал куртку с вешалки.

— Послушайте, я тоже собираюсь смыться. Это не вас, случайно, ждет внизу длинный черный «линкольн-континенталь»?

— Вам куда?

— В Йордаан. А вам?

— Мне по пути.

Вместо лимузина ехать пришлось на забрызганном грязью «фольксвагене»-фургоне. Когда разворачивались, Рут оглянулась и увидела сзади кровать, теплую одежду, болотные сапоги, рыбацкие принадлежности, масляную плиту, множество всевозможных мешков, пакетов и ящиков с неизвестным оборудованием. На задней двери красовался плакат с людьми в белых скафандрах, напоминавший о МОССАДе.

— Вы не против? — Рут закурила, сделала пару-тройку затяжек и раздавила косячок в пепельнице. — Одни обретают себя через страдание, другие обретают себя через радость, — философски заметила она. — Что касается меня, то я пока попробовала только это. Зачем, сама не знаю. Никакого эффекта уже не дает.

Кид с иронией взглянул на нее. Машину он вел по-голливудски, держа левую руку на верхней части руля.

— Вы наркоманка пятой степени. Вас не берет. Иммунитет выработался. Удовольствия никакого. Остается только жест, ритуал, когда вы сворачиваете самокрутку.

— А сколько всего стадий?

— Пять.

— Любопытно. Я так и думала, что вы это скажете.

Он широко улыбнулся:

— Чем еще вы занимаетесь в свободное время, кроме того, что крутите косячок?

— Я? О, вы знаете… надуваю пакетики через соломинки для коктейля, пускаю мыльные пузыри, бью баклуши, практикуюсь в составлении цветочных композиций. А если серьезно, то я немного бунтарь. Если продавщица в цветочном говорит, что стебли роз следует резать диагонально, то я, придя домой, всегда режу их прямо. Не спрашивайте почему.

Над дорогой то и дело поднимался залегший в низинах туман, и тогда желтоватый свет фар как будто выхватывал из темноты конусообразные бобины хлопка. В такие моменты Рут казалось, что она на турбовинтовом самолете, который заходит на посадку. Проезжая через туман, Кид сначала сбрасывал скорость, потом снова добавлял газу.

— А вы? — спросила Рут.

— Что?

— Вы чем занимаетесь?

— Я? Общаюсь с Лидией и другими старичками. Рыбачу в неразрешенных местах. Коллекционирую старые открытки с видами. И гоняю на велосипеде.

— С кем соревнуетесь?

— С самим собой. И конечно, с его величеством Временем. Вот… — Он открыл бардачок и протянул ей книгу. Тим Краббе. — Знаете такого?

Рут покачала головой.

— Возьмите. Почитайте.

Было темно, но она все же полистала страницы, давая понять, что ценит его жест.

— У меня есть теория, — продолжил после паузы Кид. — Восемьдесят процентов людей — придурки со сдвигом.

— Я, наверное, в их числе.

— Я еще не закончил. Восемьдесят процентов — придурки со сдвигом, но есть еще двадцать процентов, которые со сдвигом, но не придурки. Понимаете, что я имею в виду? Самое главное в жизни — отличить одних от других, потому что есть хорошие тронутые и плохие тронутые. Такая вот у меня теория. Кстати, вы из первой категории. — Он подумал и добавил: — Возможно.

Рут промолчала.

К барже подъехали уже в час ночи.

— Простите за любопытство, — сказала она, когда он открыл дверь, — но кто-то обещал угостить угрем.

— Заеду в субботу.

— Тогда уж лучше в понедельник. На выходные меня не будет. Собираюсь съездить к родителям в Дриеберген. Жожо согласилась покараулить баржу.

— Жожо?

— Да, это моя подруга. Между прочим, та самая, которая вытащила меня на эту вечеринку, а сама не пришла. Вообще-то вы можете привезти угря в любое время. Жожо будет здесь, так что ей и отдадите.

— Черт возьми, — сказал он. — Я знаю Жожо. Мы вместе работаем. Почему вы раньше не сказали, что это она? Ей пришлось остаться с одной женщиной, которой стало плохо на собрании.

— Вот как? — Рут пригладила волосы. Получалось интересно. — Самое странное, что она очень хотела, чтобы я пришла. Собиралась познакомить с парнем, которым она, кажется, увлеклась.