Дети Атлантиды - Ян Сигел Страница 36

— Очень может быть, все оттого, что мы знаем, что это такое, — предположила Ферн, — и он отвечает на наше понимание.

А мы ответим ему, подумала Ферн, и тепло камня, казалось, больше не вырывалось из ее рук, оно стало проникать в нее, прошло сначала сквозь кожу в пальцы, затем в кровь, и так быстро побежало по телу, что она почувствовала себя прозрачной и стала

задыхаться от жара в груди. Мы ответим, подумала она. Нет. Я отвечу. Я отвечу.

— С тобой все в порядке? — спросил Уилл. — Ты сильно покраснела, а глаза у тебя горят, как глаза кошки в темноте.

— Вот, — сказала Ферн, вкладывая ключ в руку брата. — Держи его. Я не могу — он что-то делает со мной.

Уилл взял ключ, и с ним явно не произошло ничего ужасного. Он положил ключ в карман джинсов и прикрыл карман майкой.

— А что теперь?

«Я должна знать, — упрекнула себя Ферн. — Я была так уверена, что если найду ключ, то буду знать, что делать…»

И тут внезапно прозвенел звонок у входной двери. Это не было дребезжание электрического звонка, а глубокое динг-донг, динг-донг. Все, начиная от священника и кончая Лугэрри, пользовались обычно дверью заднего входа, только Элайсон или Ролло могли войти через парадный ход, но у них были свои ключи. Ферн всегда тревожно прислушивалась к звуку подъехавшего автомобиля Элайсон, но сейчас ничего не слышала. Динг-донг, требовал звонок. В дом вторглась грубая угрожающая реальность. Но ее нельзя было игнорировать.

— Я открою, — сказала Ферн. — А ты все убери, закрой и запри секретер.

— Что делать с ключом от секретера? — спросил Уилл.

— Проглоти его, — ответила сестра.

Она сбежала по лестнице, дрожа подошла к двери, почти не надеясь, что посетитель, не дождавщись ответа, уже ушел. Но звонок снова прозвонил, в холле его динг-донг прозвучало еще громче. Хорошо воспитанная Ферн открыла дверь.

— Вы! — сказала Ферн.

Это был Наблюдатель. Капюшон слетел с его головы, и лохматые волосы развевались, как солома в стогу при сильном порыве ветра. Перед Ферн стоял истинный бродяга, неуважаемый, почти сумасшедший, встрепанный человек и его встрепанная дворняга, с которой они бродили по деревням в поисках дарового ужина или потерянных идеалов. Однако глаза его были ясными и проницательными, ярко-зелеными в свете заходящего солнца.

— Зачем вы звоните? — спросила Ферн. — Лугэрри всегда приходит через заднюю дверь. Она всегда открыта.

— Я не могу войти в дом, пока ты меня не пригласишь, — ответил Рэггинбоун.

Ферн открыла рот, чтобы произнести приглашение, и тут же закрыла его. В его взгляде она прочла понимание. Порог, лежащий между ними, создавал невидимый барьер. Это была преграда, которую он не мог переступить не будучи позванным. Преграда, защищающая ее.

— Что же произойдет, — спросила она, — если вы переступите порог?

Она представила себе силовое поле, гром среди ясного неба, мгновенное уничтожение. Ничего этого не могло случиться.

— В таком случае я нарушил бы один из древних законов, — мрачно ответил Наблюдатель. — Этого нельзя себе позволить. И скоро пришла бы расплата. Даже Древние Духи боятся подобного проступка.

Я приглашала войти Джейвьера, подумала Ферн, когда он приезжал в четверг. А теперь не осмеливаюсь впустить Рэггинбоуна.

— У нас есть ключ, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.

— Ты уверена, что это именно тот ключ?

— Он обжег меня, — сказала Ферн. — На руке не осталось ожога, но он жег меня внутри. Однако Уилл ничего не почувствовал.

— Он еще очень молод. Даже если у него и есть Дар, он еще не проявился. Прикосновение Лоудстоуна вызывает твои собственные силы, только если ты готов.

— Он восстановит вашу силу, если я вам его отдам? — спросила она.

— Возможно.

— И поэтому вы хотите его получить?

— Может быть, и поэтому. — Он вздохнул. — Когда я был молод и голоден, я эгоистически использовал свою силу, как делали это и многие другие. Потом я открыл для себя соблазн благотворительности и играл в Бога, который судит и карает. Только когда я стал беспомощным, я начал пытаться делать добро во имя добра — или во имя себя, кто знает? — и тогда осталось так мало того, что я вообще мог сделать. Я — наблюдатель, тружусь для других. Но до сих пор мечтаю снова обрести силу. — Неожиданно веселье промелькнуло у него на лице, зажгло его глаза. — Я всего лишь человек, при всей моей долговечности. Я всего лишь отчаявшийся смертный. Я спешу. У духов бесконечная жизнь. Они, если захотят, могут вообще ничего не делать, но людей торопит смерть. Близко ли — далеко ли — конец всегда виден. Сделай свой выбор, Фернанда. Разговаривая о времени, ты упускаешь свое… Что ты будешь делать с ключом, если не отдашь его мне?

— А если отдам, то что вы сделаете с ним? — быстро спросила она.

— Не знаю, что сказать, — ответил Рэггинбоун. — Я всегда думал, что когда я овладею ключом, то буду знать, как с ним поступить.

— Проклятье, — сказала Ферн. Внезапно она улыбнулась. — И я думала так же и была не права. Вам лучше войти в дом.

Ферн крикнула Уиллу, чтобы он спустился, и когда он подошел, незаметно прошептала ему, чтобы он до поры до времени хранил ключ у себя в кармане. Все отправились в кухню. Рэггинбоун, сидящий за большим деревянным столом и попивающий крепчайший сладкий чай, показался Ферн любопытным созданием просто потому, что он так легко вписался в атмосферу дома, он был здесь так же естествен, как и на холме. И Лугэрри, положившая морду на лапы и время от времени настороженно поднимающая уши, вела себя, как обычная собака, выбравшая самое уютное место на кухне возле плиты. Трудно было поверить в то, что этот слегка эксцентричный человек с тяжелой кружкой чая в руке, который похрустывает печеньем, как обычный гость, был когда-то волшебником, и все еще сохранил власть, если не силу, а его компаньон — это оборотень, который рыскал в северных лесах и утолял свою жажду человеческой кровью. Слегка запоздало Ферн поняла, что это она изменилась, ее кругозор расширился настолько, что теперь обнимает два мира: старый — безопасный, ограниченный и вечно остающийся в детстве, и новый — ужасающий, незнакомый мир поверженных законов и иллюзорного очарования мир, который учит ее быть взрослой. Теперь оба мира естественным образом слились — свет и отражение, очертания и тени. Здесь, в кухне, сидят Уилл, у которого в кармане лежит ключ от Врат Смерти, и она, Ферн, принявшая события последних дней, как часть обычной повседневной жизни. Она снова подумала о том, как они начали искать ключи, затем ее мысль перепрыгнула к Джейвьеру, к ее снам, к сцене с идолом.

Рэггинбоун подождал, пока она закончила свои размышления, и затем высказал свое мнение. К удивлению Ферн, его больше всего заинтересовали ее сны и идол.

— Эзмодел, — сказал он. — Его я боюсь больше всего. А больше ты никого не видела?