Неизменная - Гейл Кэрриджер Страница 36

Леди Маккон подумала о том, что они, должно быть, выглядели, как выставка голубиных чучел, а еще о том, что лондонским обществом, как обычно, приветствуется то, что лично ее, наоборот, раздражает. Айви и Фелисити всю дорогу пререкались, Танстелл был до омерзения бодр, а Флут отказался сопровождать их в Шотландию под тем предлогом, что может задохнуться, нечаянно оказавшись меж всеми этими многочисленными турнюрами. Едва Алексии стоило подумать о том, что впереди долгое утомительное путешествие, как в поле зрения возник безупречно одетый молодой джентльмен. Измотанный стюард, который как раз провожал их к каютам, задержался в узком проходе, чтобы джентльмен мог пройти, но тот вдруг остановился и приподнял шляпу в знак приветствия. Ноздри леди Маккон защекотал запах ванили и машинного масла.

— Мадам Лефу, — воскликнула пораженная Алексия, — неужели! Как вышло, что из всех мест на этой земле вы очутились именно здесь?

В тот же миг дирижабль дрогнул на своих стропах, потому что массивный паровой двигатель, который заставлял его двигаться сквозь эфир, громыхнул, возвращаясь к жизни. Мадам Лефу споткнулась и качнулась вперед, к леди Маккон, но потом вернулась в первоначальное положение, однако Алексия поняла, что француженка прижималась к ней чуть дольше, чем требовалось, чтобы восстановить равновесие.

— Без всякого сомнения, мы уже не на этой земле, леди Маккон, — улыбаясь, проговорила изобретательница. — После нашего разговора я подумала, что мне тоже доставит удовольствие посещение Шотландии.

Алексия нахмурилась. Странно отправляться в путь, едва только открыв магазин, не говоря уже о том, что там остались без присмотра маленький сын и тетя-призрак. Сомнений нет, изобретательница занимается шпионажем, и придется держать с ней ухо востро. Это огорчило Алексию; общество француженки ей нравилось, ведь не каждый день встретишь женщину еще более независимую и эксцентричную, чем она сама.

Алексия представила мадам Лефу своим спутникам, и та повела себя с ними непоколебимо вежливо, возможно, лишь слегка поморщившись при виде выдержанного в стиле «вырви глаз» наряда Айви.

Чего нельзя было сказать о свите леди Маккон. Танстелл поклонился, Айви присела в книксене, но вот Фелисити в открытую запрезирала француженку, явно ошеломленная ее неподобающим одеянием.

Анжелике вроде бы тоже стало не по себе, хоть она и сделала реверанс, как и приличествовало в ее положении. У горничной было твердое мнение относительно того, как следует одеваться, и по всей видимости, она не одобряла, когда женщина разгуливает в мужском костюме.

Мадам Лефу смерила Анжелику долгим, тяжелым, почти хищным взглядом. Леди Маккон предположила, что это как-то связано с тем, что они обе — француженки, и ее подозрения подтвердились, когда, обращаясь к горничной, мадам Лефу прошипела на родном языке что-то неласковое, причем слишком быстро, чтобы ее слова можно было понять. Анжелика не ответила, слегка задрала маленький хорошенький носик и сделала вид, что очень занята воланчиками на платье своей хозяйки, которые требовалось тщательно расправить.

Потом мадам Лефу попрощалась.

— Анжелика, — задумчиво спросила леди Маккон у своей служанки, — что это было?

— Ничего важного, миледи.

Леди Маккон решила, что разъяснение ситуации может и подождать, и последовала за стюардом в каюту. Впрочем, там она провела совсем мало времени, потому что хотела исследовать дирижабль, выйти на палубу и посмотреть взлет. С малых лет она, читая отчеты Королевского научного общества о развитии аэронавтики, мечтала взлететь в небеса. Никакие причуды француженок не могли омрачить радость от того, что ей наконец-то удалось оказаться на борту дирижабля.

Когда последние пассажиры добрались до своих кают, команда воздушного судна отвязала причальные тросы, и громадный аэростат медленно повлек их в небо.

Леди Маккон ахнула, глядя, как удаляется земля, люди становятся неразличимы на фоне ландшафта, а сам ландшафт превращается в лоскутное одеяло, окончательно и бесповоротно доказывая, что Земля действительно имеет форму шара.

Едва дирижабль миновал нижние слои воздуха и, набрав высоту, оказался в эфире, юноша из экипажа, опасно примостившись на самом краю двигателя, крутанул пропеллер. Клубами повалил белый пар, и дирижабль поплыл к северу. Он слегка дрогнул, оказавшись в эфиромагнитном потоке, и пошел по небу быстрее, чем, казалось бы, можно от него ожидать, учитывая похожую на корабельную массивную пассажирскую палубу, подвешенную под миндалевидным брезентовым баллоном.

Мисс Хисселпенни, присоединившаяся к леди Маккон на палубе, вышла из благоговейного оцепенения и запела. Она никогда не училась вокалу, и голосок у нее был негромкий, но приятный:

— Пойдешь ты горами, пойду я низиной, и буду в Шотландии прежде тебя… ^[7]

Леди Маккон широко улыбнулась подруге, однако не подхватила песню, хоть и знала ее. А кто не знал? С нее «Дальние перелеты Жиффара» начинали свою рекламную кампанию. Однако голос Алексии годился скорее на то, чтобы командовать войсками, а не распевать, и каждый, кто когда-либо слышал ее пение, считал своим долгом напомнить ей об этом.

Леди Маккон сочла, что все это очень бодрит. Воздух наверху был холоднее и как-то свежее, живительнее, чем в Лондоне или в сельской местности. Все это странно успокаивало ее, словно она наконец-то оказалась в своей стихии. Должно быть, предположила она, дело в эфире, насыщенном газообразной смесью эфиромагнитных частиц.

Однако на следующее утро, когда она проснулась, ощущая, что парит в воздухе не только она сама, но и содержимое ее желудка, путешествие понравилось ей куда меньше. Ее все сильнее подташнивало.

— Иногда воздушные путешествия берут верх, миледи, — сказал ей стюард, а потом добавил в качестве объяснения: — Над пищеварительными процессами.

Он послал на кухню за мятно-имбирной настойкой, и с ее помощью к полудню аппетит Алексии, который вообще-то мало что могло сокрушить, пришел в норму. К тому же тошноту, возможно, вызвал сбой режима, ведь в последние месяцы она бодрствовала и занималась делами в основном по ночам, а сейчас приходилось вновь подстраиваться под жизнь дневного народа.

Фелисити отметила лишь, что щеки Алексии стали другого цвета.

— Конечно, Алексия, шляпы от солнца идут не всем, но я считаю, что тебе следует пойти на такую жертву и надеть ее. Надеюсь, у тебя хватит здравомыслия последовать моему совету. Знаю, в наши дни мало кто носит шляпы от солнца, но ты так прискорбно быстро загораешь, что это может послужить извинением тому, чтобы прибегнуть к столь устаревшему предмету туалета. И вообще, зачем ты всюду таскаешь за собой этот парасоль, если ни разу им не воспользовалась?

— Ты все больше и больше становишься похожей на маменьку, — ответила ей леди Маккон.