Манипулятор - Егор Аянский Страница 36

— Круто!

— Ничего сложного. Твой бог тебя научит.

— Ты плохо знаешь моего бога, — процедил я сквозь зубы. — Он мне правила до сих пор не все рассказал.

— Ну, Агимея, мне говорила, что он слегка больной на голову.

— Че, прям так и сказала? Вот стерва!

— Так, я не поняла!? — в разговор вмешался четвертый голос, — Не ты ли вчера ко мне с цветами подваливал? Звезду с неба достану, пяточки буду массировать…

— А еще у него есть привычка листать семейный альбом, — не удержался я и вставил шпильку. — Он его достает когда я…

— Антон, завязывай! Агимея, давай оставим молодых наедине, — голос Локи засочился елеем.

— Ладно, уж. Идем отсюда, — грустно вздохнув, ответила богиня. — Альбом покажешь?

Голоса богов исчезли, и мы остались один на один с Кристиной.

— Ну, так мы договорились? — выжидающе произнесла она.

— Да. Наверное. Это будет полезно для нас обоих.

— Тогда до следующего разговора! — русалка отправила мне воздушный поцелуй и, взмахнув широким серебристым хвостом, исчезла в воде.

Мне немного стало тоскливо и грустно, но я быстро отбросил ненужные мысли в сторону. У меня еще много дел!

Итак, пора готовить обиженку. Я поднялся с кровати и вышел в коридор. Отлично, комната Кристинки не закрыта! Помнится у нее были ножницы в переднике. Надеюсь она не в нем уплыла?

Я приоткрыл дверь и аккуратно заглянул внутрь. В комнате царил полный кавардак: кровать сдвинута; тумбочка открыта, а все вещи из нее вывалены на пол. Свою цель я обнаружил сразу — ножницы для стрижки Акакия лежали в одном из вывернутых ящиков маленького шкафа. Подобрал их и двинулся обратно к себе в комнату. Половицы как всегда предательски скрипели, но сейчас это было неважно.

Пора вспомнить уроки труда начальной школы. Я разложил карты вокруг себя, предварительно спрятав карман самую ценную — Вестландию, и принялся вырезать цветочки и звездочки из дорогой лощенной бумаги. Как только закончил — аккуратно все это развешал по комнате и, полюбовавшись своими поделками, лег в кровать и крепко уснул.

— Растудыть твою качель! Это что за нахер? — дикий рев заставил меня открыть глаза. Я сонно потянулся и невинно уставился на разъяренного Феофана, который стоял на пороге и ошалело рассматривал мое творчество.

— Красиво, дядя барин? Я старался!

— Шельма безмозглая! Осел хероголовый! — он поискал глазами предмет, который можно было бы метнуть в мою невинную физиономию, и не найдя ничего подходящего, с разбега запрыгнул на кровать и начал меня душить.

Честно говоря, боец из меня так себе. Барин был в этом отношении немногим лучше, но сильно проигрывал мне в весовой категории. Так что продавить пальцами мускулистую шею Акакия ему не удалось. Я резко вскочил с кровати, отчего Феофан отлетел в сторону. Он кряхтя, начал подыматься на ноги, а я заплакал. Точнее — заревел, словно лось во время брачного периода. Ну а как еще должен себя вести расстроенный ребенок?

В коридоре послышался трехэтажный мат и быстрый стук шагов, а следом в комнату влетела Марфа и тоже замерла в состояние транса, увидев созданную мной красоту.

— Ты ему дала атлас? — барин злобно уставился на жену.

— Акашенька, мы ведь договаривались! — всплеснула она руками.

— Акашенька? — Феофан побагровел, — Может еще ноги перед этим дебилом раздвинешь? Акашенька твой ненаглядный, подарок профессорский на лоскуты порезал! Ну ничего, сейчас я устрою этому упырю. Где моя именная алебарда? А хер с тобой, дорогая женушка! Сам найду.

Хозяин выскочил на улицу и помчался в сторону своего дома. А я вопросительно уставился на Марфу.

— Беги Акаша, — произнесла она дрожащим голосом, — Беги скорее, мой хороший, да схоронись где-нибудь. И раньше вечера домой нос не суй.

Она пулей вылетела в коридор и понеслась следом за мужем. Я не стал долго раздумывать, а прихватил заранее спрятанные под кроватью рясу и сапоги, завернул их в простыню, и тоже покинул домик. Правда побежал я в совсем другую сторону — ту самую где прятался когда-то от Кристины. Весь сельхозинвентарь стоял на своем месте, в том числе и садовая стремянка, которую я недолго думая прислонил к каменному забору.

Перемахнул его в два счета, спрыгнул на траву и помчал семимильными шагами прямиком в сторону леса, забрав немного левее от моей уже любимой полянки с цветами.

— Узнаю старого доброго Акакия! Бег с препятствиями — наше все!

— Меня видел кто-нибудь?

— Не-а, рано еще, все спят. Барин тебе насолить хотел — поднять пораньше и подметать заставить.

— Вот и отлично!

Я свернул на поляну, где быстро откопал сумку вместе с алтарем, а затем направился вниз к морю. Там нырнул в кусты и перевоплотился в Шныря, скинув с себя остатки громадной одежды. По-хорошему, надо бы забрать старые вещи. Все-таки сапоги такого размера не самый ходовой товар.

— Забей! Сошьем тебе новые. У тебя денег теперь, как у дурака махорки.

В принципе он прав. Кроме того, если я припрусь с этими сапогами на причал, кто-нибудь их да заметит, в сумку их не спрячешь. А слухи быстро по деревне идут. Ну их к черту! Я быстренько накидал в них камней, завернул в узелок из рубахи и штанов, и зашвырнул все это дело подальше в море. Когда-нибудь их прибьет к берегу и вопросов больше не останется. Был Акакий, да всплыл.

Здравствуй новая жизнь!

По берегу моря в сторону причала неторопливо шел монах-пилигрим, с дорожной котомкой через плечо. Никто не знал, что под этой грубой рясой скрывается бывший деревенский дурачок Акакий, он же аферист из другого мира Антон Самойлов, он же Шнырь — человек, который несомненно оставит яркий след в этом мире. Вопрос: какой? Мокрый на каменной мостовой, или все же ему удастся закрепиться в высших кругах дворянских сословий.

— Пафосом немного несет, — оценил мои мысли Локи, — Но в целом выглядит соблазнительно.

— Еще бы. Теперь главное доплыть до материка, а там развернемся.

— А девочки будут, или ты русалке верность собрался хранить?

— Будут, куда же без них, и отстань ты уже со своей русалкой.

И все-таки с новыми обувками я пролетел. Маловаты оказались и сильно натирали ноги. С носками в этих краях была напряженка. Пришлось закинуть сапоги под куст и идти босиком, как истинный аскет. Ну ничего, до города доплыву, а там приоденусь, как положено.

А ряса — классная штука! Конечно есть определенный дискомфорт от ее черного цвета — утреннее солнышко сильно нагревало мое одеяние, но и плюс неоспоримый имеется. А именно в том, что под ней у меня ничего не было надето и свежей ветерок прекрасно обдувал все тело. Кто знает, что там модные горожане носят, как бы в парике с колготками щеголять не пришлось.