Посланник - Анастасия Парфенова Страница 36

— Вот как? — Теперь этот холодный высокомерный голос звучал уже над самым ухом. — Но ты именно на нём сейчас говорила с Ирой и дедушкой Ли. Причём, если уши меня не обманули...

— Уверен, они тебя не обманывают никогда... — влез Сашка.

— ...То на одном из старых горных диалектов. И без акцента.

Это было слишком странно, чтобы об этом думать, и потому мозг Виктории, привыкший халтурить где можно и где нельзя, просто выбросил это из головы. И занялся более насущной и потенциально опасной проблемой: владелицей звонкого и презрительного голоса, что звучал в ушах Виктории тревожным серебряным набатом.

Её усадили на какой-то пуфик, и владелица спесивого голоска отступила на шаг, уперев руки в боки, словно оглядывая своё новое приобретение. А Виктория наконец проморгалась и смогла увидеть, кто же это перед ней. И поперхнулась вопросами, во все глаза глядя на представшее перед ней диковинное существо.

Знакомство Виктории с западным фольклором ограничивалось в основном пиратской копией «Властелина Колец», произведшей на затуманенный героином мозг невероятное впечатление. И сейчас первой её мыслью было: вот кому надо было сниматься в роли Владычицы Галадриэль. Потому что это существо не могло быть человеческой женщиной. Эльфийка, высокая, тонкая, гордая. Если на этом лице и был макияж (лишь позже Виктория узнала, что без макияжа Natalie даже спать не ложится), то он был столь искусен, что, казалось, полностью отсутствовал. Идеально очерченный рот, скульптурная линия лица, изящный точёный нос. Не то монгольские, не то северные скулы лишь подчёркивали экзотически-диковатый разрез прекрасных льдисто-серых глаз. Нет, такое совершенство не может быть настоящим, это, наверно, результат какой-то пластической операции... Но ни один хирург не смог бы повторить этот изгиб бровей, это едва заметное осознание собственного великолепия во взгляде. Она была тем, чем была, ни больше ни меньше.

Её густые светлые волосы были подняты в высокую и небрежную причёску, рассечённую несколькими длинными и острыми, напоминавшими скорее оружие, нежели украшения, шпильками, и только одна длинная прядь падала на шею, завиваясь крупными кольцами. Её платье было из чего-то матового и сине-серого. Высокий воротник-стоечка начинался под самым подбородком, от шеи до кончиков туфель она была закутана в струящиеся, тяжёлые, точно случайно подчёркивающие стройность фигуры складки.

Губы Виктории беззвучно шевельнулись, произнося: «Belle».

— Это Natalie, — небрежно махнул рукой в сторону сошедшей с небес богини Сашка. — Она модель по профессии и так привыкла позировать, что делает это не только на подиуме. Не обращай внимания.

Модель? Виктория примерно представляла себе, что такое фотомодель. Конечно, девушки, которых она разглядывала на экране телевизора или на фотографиях в журналах, были красивы. Очень красивы, так что сразу становилось ясно, что настоящим такое совершенство быть просто не может. Но это была не та красота. Те девушки обычно были полуобнажены, демонстрируя впечатляющие фигуры или изящные одежды, они смотрели призывно, изгибались соблазнительно и вообще делали всё, чтобы пробудить в зрителях несбыточные мечты... Или, в крайнем случае, зелёную, как болото, зависть. В Natalie не было ничего соблазнительного и уж, конечно, ничего призывного. От её холодного совершенства веяло ледяным высокомерием Снежной Королевы, холодные глаза сияли, как могла бы сиять недоступная горная вершина. Эльфийская Владычица, взирающая на мир со спокойным бесстрастием существа, находящегося вне времени и вне чувства. Любые мечты об этой женщине обрубались у самого корня. Natalie была красива для себя и только для себя, что там пробуждалось этой красотой в окружающих, её не интересовало ни в малейшей степени.

— Ты ещё не оправилась до конца, — тем же мелодичным, серебристым голосом произнесла Belle, — постарайся пока не перетруждаться

И тут, к полному изумлению Виктории, Снежная Королева шагнула вперёд и, наклонившись, ладонями обхватила запрокинутое лицо девушки. Безупречно наманикюренные пальцы скользнули по скулам, оглаживая кожу, льдистые глаза внимательно вглядывались куда-то в область носа.

— Что ты такое делала со своей кожей, чтобы привести её в столь жалкое состояние? — несколько озадаченно спросила Natalie. — Сколько же потребуется питательных масок, чтобы привести в порядок это безобразие! А фигура? Такого за одно, даже самое выматывающее, занятие с собой не сотворишь! Чем ты питалась?

«Ах ты... ящерица бесхвостая!»

Виктория застыла было в удивлении и тут же почувствовала, как внутри у неё начал закипать горячий, незнакомый, но радостно приветствуемый гнев. Да что они себе позволяют?..

Прежде чем Избранная успела взорваться замешенным на страхе и недоумении бешенством, Natalie отступила, окинув её ещё одним пристальным, очень профессиональным взглядом.

— По крайней мере, цвет подходит. А вот ткань... Как ты относишься к шёлку?

Виктория вновь поперхнулась. Вспомнилась какая-то из фраз Сашки по поводу её наряда. Так это великолепие создала Belle?

А кто бы ещё его мог создать?

То ли устав быть пассивным свидетелем, то ли почувствовав нарастающее напряжение, в разговор влез и сам Александр-рр.

— Классный костюмчик, Natalie. Тебе идёт. Хотя тебе всё идёт. Слушай, а ты не могла бы как-нибудь нацепить что-нибудь более открытое? Ну, вроде того купальника, как на обложке?

Снежная Королева обратила свой уничтожающий взгляд на вякающую где-то у её ног рыжую вшу.

— Вам, молодой человек, рановато ещё заглядываться на длинноногих ведьм в купальниках. — Почему-то в её голосе Виктории послышалось облегчение. Будто великолепная Belle была рада, что этот явно нравившийся ей рыжий чертёнок ещё слишком молод, чтобы обращать внимание на женское тело, в купальнике или без.

— Ау, женщина, — обиженно протянул подрастающий Дон Жуан. — Разве не меня ты ждала всю свою жизнь?!

Natalie гибко наклонилась к сидящему на полу возле пуфика мальчишке... и, цепко ухватив того за ухо, ласково вздёрнула на ноги.

— Лучше сходи встреть остальных... соблазнитель недоношенный! Они только что подъехали, — и придала ему ускорения отработанным пинком коленом пониже спины. Странно, Виктории казалось, что Сашка уже достаточно взрослый, чтобы не спустить подобное обращение даже самому Олегу. Но тут он лишь ухмыльнулся, как-то грустно ухмыльнулся, обеспокоенно, будто этот короткий обмен колкостями нёс в себе больше, чем казалось на первый взгляд. И это «большее» касалось Natalie, но уж никак не Вики.

Сашка радостным щенком выкатился из комнаты, а Виктория осталась одна, в окружении этих пугающих, незнакомых и в то же время странно близких людей. К которым сейчас присоединятся ещё и таинственные «остальные». Девушка судорожно вцепилась в пуфик, её взгляд испуганно метался между Толиком, подошедшей к нему Ириной и загадочно улыбавшимся дедушкой Ли. Natalie повернулась кого-то поприветствовать, и Виктория с некоторым облегчением обнаружила, что это всего лишь Михей. В ней коротко вспыхнула радость, когда глаза бывшего уличного бандита, стоило им остановиться на её фигуре в новом наряде, потрясённо расширились. Бритоголовый мог быть хамом и гением (Виктория не знала, какая из этих двух характеристик хуже), но его реакция всё равно была приятна.