Сердце Снежной Королевы - Валентина Колесникова Страница 36

— Ему не повезло, — Светлана стояла возле машины и с удивлением смотрела на то, как Эрен пытался отделаться от незнакомой ему женщины. Со стороны все выглядело довольно странно, а вблизи еще и с подробностями.

— Слушайте, я вас даже не знаю! — София знала, что Эрену сегодня досталось, но и предположить не могла, что проблемы на этом не иссякнут. Мать Андрея собственной персоной! Она не просто пристала к мужчине… не-ет… она ему угрожала! — Женщина, отойдите от моей машины, хватит лапать лобовое стекло и делать вид, что вы снимаете шпильку, чтобы его разбить. В принципе, можете его поцарапать, но я предупреждаю — тут везде камеры, вы влетите на кругленькую сумму!

— Отзови свое заявление! — рычала та, выпучив глаза от злости, — отзови, я сказала! Мой сын ничего не сделал! Он не вор, не убийца! И лично с вами знаком не был! За что вы ему челюсть сломали?

Женщина со всей дури ударила Эрена ногой. София думала, что на этом он не выдержит и снова сорвется, но нет… Брат директора держался, скрипел костями, с силой сжимал кулаки, но держался.

Светлана Анатольевна — мать Андрея, при этом думала, что выиграла, и воспринимала отсутствие сопротивления как проигрыш враждебной стороны. Вот только ей не повезло.

Подруга Софии мигом набрала номер на рабочем телефоне, отошла чуть в сторону и говорила, наверное, секунд пять, не больше. Все это казалось чем-то фантастическим, потому что служебная машина с двумя полицейскими прибыла на место драки уже через несколько минут.

— Тут рядом дежурный пост, — пояснила подруга.

— И они тоже тебе чем-то должны?

— О… нет, это в какой-то степени тоже часть моей работы, так что…

Кем и где именно работала Света, София не знала. Раньше ее съедало любопытство, но потом она закрыла эту тему раз и навсегда — раз по долгу службы говорить нельзя, значит нельзя. Мать Андрея, завидев людей в форме, побледнела. Женщина впала в истерику, начала задыхаться, причем она явно не симулировала свое состояние.

— С вами все в порядке? — громко и довольно грубо поинтересовался один из полицейских.

— Прошу прощение, — стараясь не сорваться, Эрен говорил тихо и ровно, — да, все хорошо. Не правда ли?

Светлана Анатольевна ничего не ответила, лишь глубоко вздохнула, с трудом сдерживая слезы и, развернувшись в сторону своего автомобиля, бросила напоследок:

— Я этого так просто не оставлю! Я вызволю своего сына и уничтожу всю вашу чертову компанию!

Слова были произнесены с такой яростью, что никто не сомневался в том, что она попытается.

Света кивнула полицейским, те без слов развернулись, сели в машину и тут же уехали.

— Как же любопытно, — прошептала София, глядя на подругу, — я понимаю, что не скажешь… В любом случае, мы нашли кое-что интересное возле парковки Икеи, да? Что вы тут делаете?

— Не поверишь, в магазин пришел! — Эрен не выдержал, рявкнул так, что проходящие мимо люди мигом подпрыгнули на своих местах, тут же ускорив шаг, — черт… вот же… День к черту.

— Вообще не повезло, — голос Светланы изменился, стал ледяным, прям как у Софии, когда та в плохом настроении. Эрен мигом пришел в себя, уставился на девушку, вопросительно поднял брови и прошептал:

— Я надеюсь, никто меня сейчас в баранку скручивать не станет? И яичницу делать тоже не будет? Иначе я просто начну орать и звать на помощь. Психиатра!

Светлана молча приложила указательный палец к губам, осторожно кивнув на заднее сидение своей старенькой машинки. Там Лиза притихла, словно мышка, с любопытством подслушивая разговор и подсматривая все происходящее. Окно было приоткрыто, так что все всё слышали:

— Мама, не бей дядю. Его и так уже побили!

— Что ты, доченька! — забеспокоилась подруга, — я никого не трону, обещаю! Нам уже пора домой, так что…

Лиза вышла из машины, сложила перед собой руки, быстро подошла с важным видом к Эрену, у которого от всего уже глаза на лоб полезли и выдала следующее:

— Мам, а давай мы этого дядю домой возьмем? Посмотри, какой он несчастный! А глаза какие красивые!

— Я ж не собака! — возмутился “несчастный”, не зная, как реагировать на такое заявление от маленького ребенка с ехидным взглядом. Лиза при этом улыбалась, косилась на маму и начала дуть губки.

— Мам, дядю обидела та злая маленькая женщина. Надо дядю успокоить, а то он сейчас расплачется!

— А ведь я сейчас действительно расплачусь, — прошептал Эрен дрожащим голосом, затем развернулся, сел в машину с шикарным кожаным салоном и замер, пытаясь отдышаться. На парковке повисло напряженное молчание, мужчина пытался прийти в себя, сжимал челюсти, затем перевел взгляд на девушек, которые почему-то не уезжали и, увидев причину их долгой стоянки, рассмеялся на весь салон:

— Это карма, что ли? — прошептал он, вновь выходя на улицу, — помочь?

— Костюм испачкаете, — Светлана полезла за запаской. Так сложилось, что заднее колесо спустило, но домкрат под рукой, как и все необходимые для этого ключи.

И вот теперь на глазах у Софии и Эрена, маленькая, хрупкая с виду девушка с тонкими, но очень сильными руками, с трудом, но убрала спущенное колесо, измазав при этом и свою одежду, и лицо и руки. Лиза бегала вокруг мамы, с интересом наблюдая за всем происходящим, а София держала инструменты, и пыталась докатить запаску.

Пыталась, потому что ей этого банально не дали сделать:

— Вы, бабы, совсем из ума выжили? — Эрен не позволил девушке прикоснуться к колесу, — знаете что, гордость — гордостью, это все замечательно, но вы априори слабый пол! Я не к тому, что вы не можете надрать задницу! Можете, еще как можете. Я к тому, что мужчина физически сильнее! Так на кой черт напрягать свои мышцы и рисковать здоровьем, если Я стою рядом и охреневаю от всего происходящего?

— Слушай, я сама…

— Сама-сама! — Эрен перебил Свету, а София не стала лезть в их разговор. Между ними столько искр летало, что напряжение в воздухе можно было ножом резать. Со стороны казалось, что встретилось два главных кровных врага, готовых на все, лишь бы уничтожить друг друга. — А потом рожать как будешь? Или если спину потянешь, кто помогать будет? А я на что тогда? Ну ладно, если я тебя так выбешиваю, могла бы вызвать помощь! Смотри на себя, ты вся грязная, ты…