Второй встречный - Оксана Зиентек Страница 36

Надо будет поговорить с мужем, чтобы осмотрелся, как приедем. Если там земли много (недаром же все говорят об обширном поместье), так почему бы и не продать Детлефу небольшой кусок, раз уж ему так хочется на своем хозяйничать? А свое подворье знахарь пусть и правда продал бы тому же старому фон Роггенкампу для младших сыновей. Если там пока Дирк на землю сядет, я не знаю такого дурака, чтобы начать в округе бедокурить (поневоле вспомнилась внушительная фигура новоприобретенного брата). А то простой крестьянин — он, все-таки, крестьянин.

Мою работу, как и заботы Марьяны, прервал топот копыт и конское ржание.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Телега резко остановилась. Заплакал проснувшийся от толчка ребенок, которому полусонная Хандзя тут же заткнула рот тряпочкой с размоченным хлебом. Сама девочка, тоже проснувшаяся от шума и толчка, уже сидела рядом с корзиной, держа перед собой раскрытые ладони. Она всем своим видом показывала, что готова сражаться до последнего.

При виде этой маленькой воительницы у меня в душе поднялась волна возмущения. Что это за рыцарь, воюющий с собственной малолетней сестрой, что довел ребенка до такого состояния? Очень надеюсь, что Арвид прав и господину наместнику будет очень интересно, что же за дела тут творятся.

Осторожно выглянув через прорезь в пологе, заметила, что наши люди с оружием наготове равномерно расположились вокруг обоза. Получалось, что кроме возницы каждая телега была прикрыта со всех сторон как минимум одним всадником. С тыльной стороны моей телеги — даже двумя, рядом с настороженно-сосредоточенным Яном фон Роггенкампом стоял непривычно серьезный Айко. Парня обрядили, видимо, в старый доспех того же Яна, поскольку именно герб Роггенкампов украшал нагрудную пластину. В руках Айко держал короткий меч, всем своим видом выражая готовность хоть сейчас вступить в бой. Ёкнуло сердце: неужели для племянника все начнется прямо сейчас? А ведь я всего лишь хотела, чтобы он ко времени службы успел чему-нибудь научиться у настоящего воина.

— Трауте, не высовывайся. — Строго одернул меня Ян. — Тебе Арвид что велел?

В который раз заметила про себя, что мальчишка явно дерзит, отказываясь признавать мое старшинство, но, в который раз, место и время не располагали к выяснению отношений. Молча кивнув, спряталась в повозку. Плотное полотно лишь слегка защищало от шума, приглушая звуки, но не поглощая их. Голос мужа, во всяком случае, я узнала сразу.

— Назовись! К то ты и по какому праву останавливаешь людей на королевской дороге?!

Нет, муж не спрашивал, он требовал ответа. Требовал так, словно полностью был в своем праве. Хотя… Если учитывать, что на доспехе Арвида выше родового герба красовался знак Люнборга, может и был. Королевский рыцарь, едущий по королевскому тракту, выполняя поручение короля. Куда уж больше.

— Я — рыцарь Зёрен фон Эльстергоф. — В голосе отвечающего тоже было достаточно самоуверенности. — Мне стало известно, что вы укрываете моих беглых рабов. Выдайте их и можете дальше ехать по своим делам.

— В моем обозе нет рабов. — В голосе Арвида прибавилось стали. — И я не собираюсь спрашивать позволения у кого-либо. Уйди с дороги, рыцарь фон Эльстергоф!

— Вы стоите на моей земле и я в праве задержать вас силой и обыскать ваш обоз. — Незнакомый мне рыцарь никак не хотел уступать, не понимая, что сейчас, фактически, стоит на тонкой грани, отделяющей его дела от разбоя. Как он там назвался? Эльстергоф? Вот уж, точно, достойный житель сорочьего двора5.

— Мы стоим на королевской дороге. Посягаешь на земли Его Величества, рыцарь?!

— Пусть на дороге. — Немного сбавил тон фон Эльстергоф. — Но мои люди давно подозревали, что беглецов укрывает знахарь. Значит, они уехали с вами, больше посторонних в околице не было. Со знахарем я сам разберусь, а девку-воровку со щенятами вам придется отдать так или иначе.

Я не знаю, на что рассчитывал этот самоуверенный парень (голос был молодой, хотя я и не видела его владельца), но в ответ Арвид с товарищами просто расхохотались.

— Вот что, парень! — Теперь Арвид говорил миролюбиво, словно бы даже сочувственно, как с неразумным мальчишкой. Мне не показалось это хорошей идеей, ничего другого, кроме как доверять любимому, я сделать все равно не могла. — Ты сейчас успокоишься и поедешь домой, к матери. Можешь даже не извиняться, мне оно без надобности. И если ты сделаешь это достаточно быстро и навсегда забудешь о знахаре и его родных, я забуду о попытке разбоя на королевском тракте.

Но, не дай Творец, узнаю (а я узнаю так или иначе), — Потом рыцари расскажут, что в этот момент на руке мужа как бы невзначай появилась и исчезла птичка-маговестник, но это потом, а пока я могла только слушать, — что с моим старым боевым товарищем или его семьей приключились какие-то неприятности…

— Да кто ты такой, чужак, чтобы грозиться мне?! — Буквально, взвился рыцарь Зёрен. — Думаешь, не найду управу на тебя и эту вендскую девку?! А маменькиными сережками она с тобой за услуги расплатилась, да?

— Я — Арвид фон Роггенкамп, владелец Пехова и окрестных земель, рыцарь и маг на службе Его Величества. Кстати, помня о королевском указе пятилетней давности, напомни-ка мне, господин фон Эльстергоф. Ты рабов ищешь или вендов?

— А-а, служебный пёс! Тогда понятно, откуда у тебя такая любовь к дикарям-венда.

— Ты смотри, мальчишка, поосторожнее. — Вот теперь муж уже точно не шутил. Это я могла сказать, даже не видя его. — Да, я — служебный пес, но лучше быть служебным псом при Его Величестве, чем дворовой шавкой вроде тебя, которая только и умеет, что тявкать на проезжающих путников. Последний раз повторяю: уйди с дороги, тогда, так и быть, никто не пострадает.

Не знаю, как отреагировал бы фон Эльстергоф на эти слова, но в этот момент не выдержал ребенок. Его младший братик уютно устроился с рожком у матери на руках, а трехлетнему карапузу наконец-то надоело лежать в корзине. Отбросив хлебную соску он тоже потянул ручки к маме и расплакался.

В тесноте телеги детский плач прозвучал, как гром. Марьяна дернулась было к ребенку, но тут же захныкал потревоженный младший. Хандзя попыталась взять братика на ручки, но, понятно, трехлетний малыш был для нее тяжеловат. Придя в себя, я решительно отодвинула девочку и взяла привычным движением взяла ребенка. Прижав к себе хрупкое тельце, я делала то, что несчетное количество раз повторяла с младшими племянниками.

— А-а-а-а. Тш-ш-ш-ш…

Малыш затих на мгновение, потом попытался возмутиться, видимо, заметив подмену. Но, в конце концов, притих, убедившись, что мама и сестричка здесь и никуда не делись, и, значит, все в порядке. Быстро сообразив, Хандзя (я уже начинаю любить этого ребенка!) придвинулась ближе к мне и начала что-то тихонько напевать братику. Казалось, все обошлось, но назревающий снаружи скандал показал, что битва еще не выиграна. Тогда я сделала то, о чем мы договаривались с Арвидом, хотя все и пошло совсем не так, как мы ожидали.