Эндимион. Восход Эндимиона - Дэн Симмонс Страница 35

Признаться, я думал, что столько лет спустя мне будет сложно представить Энею ребенком. Боялся, что в памяти, переполненной воспоминаниями о более поздних событиях – блики света на женском теле среди ветвей орбитального леса, наша первая близость в невесомости, прогулки по висячим дорожкам Цыань-кун Су, под розовыми утесами Хуа Шань, – что в памяти не найдется места для того, что было раньше. Однако мои опасения оказались напрасными. И хотя я страшусь, что не успею рассказать обо всем по порядку, что в любую секунду послышится шипение ядовитого газа, но пропускать ничего не собираюсь. Пускай все идет как идет. Точку в моей истории поставит судьба.

Следом за А.Беттиком мы поднялись в каюту с роялем. Несмотря на громадное ускорение, силовой экран поддерживал постоянную силу тяжести. Я был вне себя от восторга – должно быть, в кровь попало слишком много адреналина. Девочка, похоже, все еще нервничала.

– Я хочу видеть, где мы находимся, – сказала она. – Ну пожалуйста.

Корабль подчинился. Стена за проекционной нишей стала прозрачной и превратилась в окно. Очертания Эквы уменьшались на глазах, лошадиную голову уже закрывали красные пылевые облака. На севере дугой выгибался горизонт. Минуту спустя Гиперион стал шаром: в разрывах облаков виднелись два из трех континентов, ослепительно сверкало Великое Море, архипелаг Девяти Хвостов окружали зеленые отмели. И вот сине-красно-белая сфера осталась позади. Да, мы удирали во все лопатки.

– Где факельщики? – справился я у андроида. – Почему нас не преследуют и до сих пор не уничтожили?

– Мы перехватываем их переговоры, – ответил А.Беттик. – У них хватает забот и без нас.

– Не понимаю. – Я принялся расхаживать по каюте, не находя себе места от возбуждения. – Эта стычка… Кто ее…

– Шрайк, – произнесла Энея, в первый раз посмотрев мне в глаза. – Мы с мамой надеялись, что этого не случится, но… Мне очень жаль. Очень-очень.

Сообразив, что девочка, наверно, не расслышала за воем ветра, как я представлялся, я уселся на подлокотник кушетки и сказал:

– По-моему, мы толком не успели познакомиться. Рауль Эндимион.

Глаза девочки заблестели. Мордашка у нее была симпатичная, несмотря на грязь на щеках и на носу.

– Я помню. Эндимион… Как в поэме.

– В какой поэме? Моя фамилия происходит от названия древнего города.

– Мой отец написал поэму под названием «Эндимион». – Энея улыбнулась. – Какой молодец дядя Мартин. Найти героя с такой фамилией!

Услышав слово «герой», я поморщился. Откровенно говоря, меня отнюдь не прельщала роль героя этой аферы.

– Энея, – проговорила девочка, протягивая руку. – Ну да, вы же знаете. – Какая холодная у нее ладошка.

– Старый поэт говорил, что ты несколько раз меняла имя.

– И снова поменяю, честное слово. – Она протянула руку андроиду. – Энея. Заплутавшая во времени.

А.Беттик низко поклонился, пожал руку девочки и представился.

– К вашим услугам, мадемуазель Брон.

– Просто Энея, – поправила девочка, покачав головой. – Мадемуазель Брон звали мою маму. – И прибавила, заметив выражение моего лица: – Вы о ней слышали?

– Кто же не слышал о Ламии Брон? – пробормотал я, почему-то покраснев. – Она вошла в легенду вместе с остальными паломниками. Существует эпическая поэма, точнее, грандиозное устное предание…

– О Боже! – Энея расхохоталась. – Так дядюшка Мартин закончил свои ублюдочные «Песни»?

Эти слова меня просто шокировали. Наверно, возмущение отразилось на моем лице. Да, в покер мне ни за что не выиграть…

– Простите, пожалуйста. Кажется, вирши старого сатира стали чем-то вроде бесценного достояния Гипериона. Он еще жив, мой дядя Мартин?

– Да, мадемуазель… Энея, – отозвался А.Беттик. – Я имел честь ухаживать за ним на протяжении ста с лишним лет.

– Вы, наверное, святой, месье Беттик. – Девочка состроила гримаску.

– А.Беттик, – поправил андроид. – Нет, я не святой. Просто мы с вашим дядей давно знакомы; к тому же я большой поклонник его таланта.