Наночума. Проклятый год - Джефф Карлсон Страница 35

— Ты должен рассказать. Так будет надежнее.

Карие глаза Альберта оставались безучастны и непроницаемы, как зеркальные лыжные очки.

— Я так не думаю.

— Господи, я ведь помочь тебе хочу! Христом клянусь!

Пожар быстро охватил весь гараж департамента транспорта. Жирный черный дым поднимался двумя столбами. До ушей бредущего прочь Кэма доносились треск выстрелов и смех. Беспорядочно хлопали взрывающиеся бензобаки, эхо билось о склоны гор, отражалось, как луч РЛС, от каждого холма между ними и предвечерними небесами.

Значит, опять пешком…

Сойер занял привычное место впереди, в то время как разум Кэма продолжал сверлить вопрос: «Так где же все-таки эта лаборатория?» Если бы мысли не рассыпались, как осколки разбитого сосуда, он бы сообразил задать его раньше — как только Сойер сделал признание.

То, что он бросил Эрин и кинулся помогать Альберту снимать желтый капюшон и дешевые очки с трупа Нилсена, тоже говорило о степени их падения. Кэм даже оглянулся посмотреть, какие очки были у подруги — оказалось, дорогие «Смитс», — и только тогда перешел к телу Силверстейна проверить, не лучше ли качеством снаряжение убитого.

Взрывающиеся машины метали пламя, которое охватывало все новые дома и кварталы, словно по поселку топал огненный великан. Пришлось сначала отклониться на запад и только потом, после обхода пылающей преисподней, вернуться на прежний курс, к северу.

На выходе из Вудкрика гравийная дорога начала забирать в гору, с обеих сторон близко подступили сосны. Дома здесь были маленькие, старые, уютные. Они миновали массивный внедорожник под навесом, еще одну полноприводную машину на въезде во двор, третью — обычный седан. Улица закончилась, пришлось пробираться через чей-то заросший участок. Конечно, можно было поискать ключи и попробовать завести одну из машин. А дальше что? Объехать пожар и опять нарваться на Прайса?

Голливуд добрался пешком. Чем они хуже? Парень рассказывал, что по дороге № 47 не проехать. Колеса — самообман, ловушка. Рано или поздно Прайс с остальными бросит пикап и тоже будет топать на своих двоих, но возвращаться им придется из долины, с гораздо большего расстояния.

Винтовка была слишком тяжела. Кэм бросил ее, оставив один пистолет.

Северная сторона долины, подставленная солнечным лучам, ощетинилась деревьями и кустами, изобиловала пышной зеленью — пожар не сможет быстро преодолеть эту преграду, не догонит. По крайней мере, одной напастью меньше.

Начался подъем.

Огонь все еще бушевал позади. Оглушительный взрыв цистерны с пропаном словно отделил от тела Кэма истерзанный дух, послав его к дальнему краю долины, где кончалась земля, а небо падало в бесконечность. Люди из группы Голливуда, скорее всего, слышали выстрелы, но после взрыва поймут, что тут что-то неладно. Столб дыма был виден за восемьдесят километров.

Они поднимались в гору навстречу чужому суду.

Шли, несмотря на распухшие мышцы и побитые ступни. Несли в своей утробе едкую кислоту и горящие уголья.

Складка местности вывела их из-под деревьев на побуревший луг. Земля под ногами подернулась темными, неровными волнами — десятками тысяч кузнечиков. Четверо людей опешили под градом живых дробинок. Эрин упала, согнулась пополам, схватившись за живот. Чума пожирала ее заживо. Из брючин женщины хлынула жуткая кровавая масса.

Их подруга отмучилась, но, подобно Силверстейну и Мэнни, даже получив тяжелейшие повреждения, умирала не сразу, постепенно. В ее теле все еще теплилась слабая искорка жизни. Кэм стащил с нее очки, в расширившихся глазах-самоцветах застыло удивление.

Юноша некоторое время сгонял кузнечиков с лица и волос подруги — больше он ничем не мог ей помочь. Ему хотелось на прощание поцеловать любимую, но на губах Эрин выступила кровавая пена.

Они шли и шли, а подъем все не кончался. Трое мужчин лезли в гору, натыкаясь, как пьяные, на деревья и друг на друга. По дороге им попалась пустая фляга. Кэм только через десять метров осознал, что идет первым. Он покачнулся и, оторвав взгляд от покатой скалы под ногами, чуть не опрокинулся.

До них здесь кто-то уже побывал.

Юноша накрыл ладонью широкий нагрудный карман с пистолетом и обернулся на свет тусклого, заходящего солнца. Чуть ниже ковылял Сойер, он то и дело тер желтый капюшон рукой в черной перчатке. Неужели они так высоко поднялись, что опять вот-вот налетят на Прайса? Кто его знает… Может быть, вершина совсем близко — они сверяли свой маршрут с картой лишь дважды с тех пор, как покинули Вудкрик. Нет, вряд ли. Противоположная сторона долины заметно выше. Насколько, трудно сказать точно, но Прайс, если только он не нашел способ перевалить через гору напрямик, не мог зайти им во фланг так быстро.

Это утешало. Троица потеряла всякую способность к скрытным маневрам — Бакетти надсадно хрипел, шаги обутых в тяжелые ботинки ног отзывались гулом в гранитных пластах, как под сводами храма. Путники больше не могли позволить себе роскошь прокладывать новый маршрут в обход возможных мест засады. Даже вооруженный помповиком калека был способен остановить их продвижение. Застряв здесь даже на короткое время, они сами превратились бы в таких же калек.

Значит, здесь до них был Голливуд, и они на верном пути. Хорошо!

В действительности Кэм чувствовал себя хуже некуда.

Они шли все дальше. Перелезли через гряду валунов, каждый — размером с автомобиль. Кэм первым опробовал надежность опоры. Стоя на краю естественного стока, юноша свесил больную руку, как веревку, помогая Альберту взобраться наверх.

Они явно не укладывались по времени.

Сойер рухнул на землю, колотя кулаком по виску. Рана была очищена и перевязана, и это снижало степень заражения, однако наночастицы все равно проникали через нее под кожу.

Кэм наклонился и прохрипел:

— Где она? Говори!

Сойер мотал головой, как собака, отгоняющая ос. Что-то не похоже на ответ.

— Говори, сукин сын!

Альберт лишь молча приподнял руку в изорванной перчатке. Он лежал и пыхтел, пока Кэм не помог ему встать.

Троица продолжала подниматься все выше. Бакетти не отставал, целых триста метров передвигаясь на четвереньках, его мучили спазмы и удушье. Даже если бы он мог на кого-то опереться, вряд ли дошел бы до цели, но помогать никто и не пытался. Кэм решил до конца держаться рядом с Сойером.

Они забрались выше солнца.

На этих высотах медленное весеннее утро внезапно сменялось полуднем, за которым быстро опускался вечер. Желтый свет поблек и отступил далеко на запад. Скоро его проглотит зубастый хребет на горизонте.

С наступлением сумерек зрение слабело. Они перебрались через остров грязно-коричневого снега и льда — первый на всем пути. Кэм вспомнил, что это почему-то важно. Наткнувшись на лежащую фигуру, юноша не сразу понял, что их снова трое. Он наклонился, чтобы помочь Сойеру встать, но обнаружил, что перед ним кто-то другой.