Колдун - Ольга Григорьева Страница 35

– А ты мне в этом помогаешь!

Больше они не говорили о Выродке, но то ли помог откровенный разговор, то ли подсобили нежданно навалившиеся дела, только Варяжко и впрямь стал реже вспоминать о болотном парне. Тем более, что подходила зима, Ярополка ждал Киев, а свадьбы все не было. Рогволд тянул, ссылаясь то на одно, то на другое, Ярополк нервничал, каждый день порываясь уехать и не умея вырваться из чарующего Рогнединого плена. В дружине судачили, что Рогнеда морочит князя. Кмети Рогволда утверждали, что, по старинному дедовскому обычаю, не жених берет невесту, а она сама должна приехать к жениху, и, мол, именно поэтому надобно подождать следующей осени, а там Рогнеда отправится в Киев. Бабы шептались, будто Рогволд сердит на тайком живущую с Ярополком дочь, и, оттягивая долгожданную свадьбу, всего лишь желает досадить ей, а злые языки болтали, что, положив глаз на оставшиеся бесхозными новгородские земли, полоцкий князь уже задумывается – не встать ли ему выше Ярополка, присоединив их к своим владениям? А если выйдет – к чему ему киевский князь? Тогда он сумеет найти жениха повыгодней…

Конечно, Ярополк мог бы настоять на своем и увезти Рогнеду, но он был великим князем всей Руси, и тому не пристало ссориться с кривичами, а женившись на Рогнеде по взаимному согласию, он сумел бы и так прибрать к рукам трудолюбивых кривичей, а это дело немалое. «Худой мир лучше доброй ссоры», – решил он и согласился ждать, взяв, однако, с Рогволда обещание следующей осенью быть его гостем. Порешив на том, киевляне принялись за сборы. Словно желая смягчить неожиданный отказ, полоцкий князь не скупился на дары, и обоз собирали несколько дней. В эти дни Варяжко разрывался меж любовью и долгом. Нарочитый хотел взять Настену с собой, но просить Ярополка не решался. Верно, так бы и промолчал, но Настена сама решила свою судьбу.

За день до отъезда, тихим, погожим утром Варяжко увидел, как она прошла в Рогнедину половину. Приветственно махнув ей рукой, он улыбнулся, но, когда она вернулась с Рогнедой, насторожился. Настенино лицо светилось счастьем, а Рогнеда хитро, словно замыслив что-то, жмурилась.

– Не ты ли, нарочитый, девку эту ко мне на двор привел? – спросила громко, будто не замечая суетящихся вокруг людей. Ее властный голос перекрыл шум, заставил все взгляды устремиться к Варяжко. Опешив от нежданного внимания, он растерялся.

– Ну? – поторопила княжна.

К Варяжко наконец вернулся голос:

– Я привел.

– Так теперь забирай ее! – весело велела Рогнеда. – Чай, она уже выздоровела.

Еще не веря, Варяжко мотнул головой:

– Как прикажешь, княжна. Только я ведь не своим путем иду – княжьим.

Она задумалась:

– С Ярополком я уж как-нибудь договорюсь… – И быстро ушла в избу.

Недаром кривичи хвалились, что их княжна схожа с отцом и коли даст слово, то от него уже не откажется. Перед самым отъездом Ярополк пришел в дружинную избу и, смущенно хмыкнув, заявил:

– С нами поедет девка – подруга княжны. Рогнеда за нее просила. – Палец князя метнулся в сторону Варяжко: – Ты за нее будешь ответ держать. Да гляди, не обижай девчонку – она в Киеве дорогая гостья!

Варяжко кивнул. А потом настал последний проведенный в Полоцке день. Местным пришлись по душе киевские. Все одно – поляне, древляне, кривичи. Кто побратался за чаркой, кто покумился, кто завел зазнобу. Бабы и девки – вот бесстыжие! – долго бежали за обозом, знать, появятся весной на полоцкой земле смахивающие на киевских дружинников пацанята…

Варяжко ехал возле князя и, шаря глазами по гомонящим лицам провожающих, делал равнодушный вид, но иногда все-таки не удерживался и оглядывался на последнюю телегу. Там, закутавшись в теплую шубу и прижимая к себе небольшой сундучок с вещами, подарок полоцкой княжны, мерно покачивалась Настена – гостья великого киевского князя.