Разбойная дорога - Дэйв Дункан Страница 35

– Я совсем не помню своей матери: она умерла, когда я родилась. Но я не сомневаюсь, будь она сейчас здесь, она бы не посоветовала мне посреди ночи пускаться в путь в обществе двух оборванцев мужеского пола, один из которых изъясняется только междометиями, а второй отказывается ответить на простейший вопрос.

– Для попавшей в беду девы вы ведете себя решительнее, чем я ожидал.

– Мне кажется, я сейчас закричу, – твердо заявила Шалиаль Тарпит.

– Скажите, если я поведаю вам, как и почему я пришел сюда к вам на помощь, уменьшу ли я этим ваше желание закричать?

– Во всяком случае, ваш рассказ может оттянуть этот момент, – ответила она и села поудобнее, приготовившись слушать.

Я пришпорил свои готовые выключиться от усталости мозги, послав их с места в карьер.

– Великая река Иолипи, – начал я, – несет свои воды через все Пряные Земли к самому Жемчугу Неба. Там она омывает стены большого и могущественного города Ургалона.

– Можешь не углубляться в географию. Я и сама в ней преуспела.

– Ах… Прошу простить. Впрочем, детали играют в моем рассказе существенную роль, так что прошу вас, потерпите немного, если мне придется злоупотреблять ими для передачи местного колорита. Так вот, южнее Ургалона река минует узкое ущелье, известное как Врата Роша. Как вам, наверное, известно, Рош – это бог приливов, и уровень воды в том месте действительно меняется в течение дня, чего не увидишь нигде выше по течению.

В этих самых наводящих ужас ущельях речной бог дважды в день сражается с могучим морем. Волны вздымаются выше крыш, захлестывая высокие скалы, окутывая все туманом брызг и оглушая окрестности устрашающим ревом.

– Да, я слышала об этом, – тихо произнесла она. – Мой брат рассказывал мне.

Терпеть не могу слушателей, которые то и дело перебивают.

– Эти опасные речные проходы известны как Врата Роша.

– Ты это уже говорил.

– Верно. Но в прибрежных землях их знают под другим именем. Там люди называют их Гневом Наска. Бойкий Наск – возможно, он более известен вам под именем Неск – бог всех дверей и начала всех деяний.

– И дефлорации! – озорно улыбнулась Шалиаль.

– Вы забегаете вперед. Поскольку река, можно сказать, единственная дверь с побережья в Пряные Земли, второе название тоже не лишено смысла. Я вам не надоел пока?

– Я сгораю от любопытства.

– Спасибо, – вежливо сказал я. – Через это дьявольское место должно проходить все, чем торгуют Пряные Земли, и то, что получают они взамен: огромные тюки хлопка, розовые кедровые бревна и доски, пыльные мешки руды.

– Ты забыл упомянуть дымчатые жемчуга и играющие огнем алмазы, перья попугаев всех цветов радуги, легкие как паутина шелка из загадочных стран на краю света, золото из пустынь Шайфу, кроваво-красные рубины из дьявольских копей Аркраза с голубиное яйцо каждый и дающие мужскую силу порошки из рога горного козла и толченого мумие.

Я начал проникаться симпатией к методам, которыми Бедиан Тарпит решал свои семейные проблемы.

– Сразу видно купеческую дочь.

Она хитро улыбнулась:

– Мой отец не обсуждает свои дела с женщинами.

– Но не ваш брат.

Она приняла мое предположение за твердое знание и удивилась.

– До недавнего времени он вел отцовские дела в Ургалоне, – признала она.

– Не рассказывал ли он вам про знаменитые фарфоровые чаши для омовения пальцев из Лейлана?

– Не помню такого.

– Это достойно сожаления. Так я продолжу? Опасно плавание через Врата Роша, а в отдельные луны оно и просто невозможно. В прилив и отлив бурлящие воды стремительно несутся по скалам и камням, и несчетное количество судов превращается тогда в обломки. Только при высокой или при низкой воде корабль может отважиться выйти в путь, и одолевать ущелье ему приходится короткими переходами из одной знакомой гавани в другую. Несчастье ожидает того, кто замешкается хотя бы на минуту и опоздает причалить к берегу, и все прохождение ущелья может занять немало дней.

– Четыре с половиной.

– Спасибо. Так вот, обитает в этой горной стране один стойкий народ, отличающийся простыми и бесхитростными нравами. Их убогие хижины лепятся к пристаням, и они зарабатывают себе на жизнь продажей провизии, починкой судов и тому подобными не слишком прибыльными, но честными путями.

– Прирабатывая попутно воровством и проституцией, – снова усмехнулась она. Если она хотела шокировать меня своими познаниями, ей это не удалось.

– Совершенно верно, – спокойно продолжал я. – Я как раз хотел рассказать про их темные делишки. Помимо всего прочего, они собирают обломки кораблекрушений, ибо им известны места, куда их выносят волны, и к тому же они время от времени позволяют себе немного передвинуть бакены и створные знаки, дабы пополнить запас.

Моя семья жила в стороне, на пустынном берегу узкого и опасного рукава, известного как Русло Последнего Приюта. Суда редко бросают там якорь, разве что когда попадают в беду и не успевают доплыть до гавани в Заливе Сладких Вод. В таких редких случаях мой дед с дядьями поднимались – даже в самую плохую погоду – и сбрасывали на них камни с утеса. Такую скорость набирают их снаряды к концу долгого падения, что стоит хоть одному попасть в корабль, и он пробивает его насквозь, и тот тонет, не дождавшись, пока прилив освободит его.

Шалиаль побарабанила пальцами по полу, но в первый раз с начала рассказа смолчала, не сводя с меня внимательного взгляда. Развивая успех, я продолжал:

– Бушующие волны смывают команду за борт, и следующий же северо-западный ветер пригоняет обломки в нужную бухту. Многие поколения моих предков занимались этим делом и весьма преуспели в нем.

Моя мать была единственной дочерью, и она не знала своей матери, ибо та умерла родами. Ее – в смысле мою мать – вырастили ее отец и шестеро братьев. Тяжелой и одинокой была ее жизнь, и столь отдалено было их жилище от остальных, что только раз в год, на традиционном Балу Могильщиков Кораблей, виделась она с соседями. Она славилась как женщина мягкого нрава и необыкновенной красоты.

– Мне кажется, я и сама догадалась бы об этом.

– Ее звали… мне стоит назвать ее имя, ибо в рассказе будет меньше романтики, если я продолжу называть ее своей матерью… так вот, ее звали Нугга. В то время, о котором пойдет рассказ, Нугге исполнилось семнадцать лет, и ее чудесная красота как раз только-только расцвела.

Я бросил на Шалиаль оценивающий взгляд и был награжден легким румянцем, проступившим на ее щечках.

– И вот однажды весной, – продолжал я, – Нугга с братьями спустились к воде, пробираясь по камням и отмелям в поисках обломков и скромных даров моря. Погода стояла тихая, но слегка туманная. И так увлеклась Нугга поисками, что потеряла счет времени и не заметила, как отошла от берега слишком далеко.