Дети лампы. Книга 3. Джинн и Королева-кобра - Филип Керр Страница 35

— А у меня есть еще одно соображение, — сказал Джалобин. — Вы заметили, что у некоторых змей язык виден, а у других нет? Опять же, опираясь на рассуждения Холмса о пляшущих человечках, по-моему, будет справедливо предположить, что раздвоенный язык обозначает конец слова.

Он разделил ряд танцующих змей, проведя вертикальную линию после каждой змеи с языком.

— Если так, то в некоторых словах всего по три буквы. Самые распространенные трехбуквенные слова — «все», «так», «где». В сочетании с идеей Филиппы про гласные мы вполне можем сделать некоторые предположения. Например, если допустить, что вот это слово «все», мы получим буквы В и С. — Он написал С и В в двух клетках под соответствующими змеями и улыбнулся. — Прямо как кроссворд разгадываем.

— Или в крестословицу играем, — добавила Филиппа.

— Ненавижу крестословицу, — сказал Дыббакс.

Решив, что теперь его очередь, Джон попробовал подступиться к двухбуквенным словам:

— Наверно, это предлоги, — сказал он и принялся выписывать в столбик все пришедшие на ум предлоги. — «На», «от», «из», «по»… или местоимения… «он», «ты», «мы»… гм…

— «Гм» — не слово, — поправил его Дыббакс.

— Знаю, просто больше ничего в голову не лезет, — ответил Джон.

— Еще могут быть «не» и «ни», а из трех букв — «нет», — заметил Дыббакс и принялся расширять начатый Джоном список. Он писал и писал, без остановки, и Джон понял, что друг опять прибеднялся насчет крестословицы. Похоже, словарный запас у Дыббакса не так уж мал.

— Что ж, неплохо, — оценила их достижения Филиппа. — Теперь можно пожонглировать имеющимися буквами. Представим, что здесь слово «не», тогда вот здесь получаем Н, а вот тут, скорее всего, будет О. — Она радостно добавила эти буквы в таблицу. — Что-то выходит! Мы сможем все разгадать!

Филиппа оказалась права. Следуя методу Шерлока Холмса, они подбирали наиболее частые сочетания и скоро увидели, что шифр совсем не сложный. В результате получилось письмо полковника Маунтстюарта Уэйвелла Килликранки. И выглядело оно так:

Змею я не убивал, только обезвредил. Потом я пытался скрыться в этом ужасном месте, где я так страдаю и где, вероятно, умру от рук моих врагов. Теперь мне улыбнулась удача: у меня есть лак и хна. Удача улыбнется из глубины вод и вам, только приезжайте. В зеленых глазах Королевы кобр из Катманду — все богатство мира. Ищите третью змею. Но остерегайтесь восьмой.

М.У.К.

Расшифровать слова действительно удалось, но понять их истинное значение ни Джалобин, ни дети пока не могли. Дыббакс заскрежетал зубами.

— Столько времени угрохали, а что имел в виду этот полковник, так и не знаем. — Он покачал головой. — Слова в простоте не скажет! Одни намеки! Неудивительно, что его семейство осталось с носом.

— Как он, интересно, змею обезвредил? — спросил Джон Джалобина.

— Понятия не имею, — сказал Джалобин. — Слабо представляю, как можно обезвредить эту тварь, оставив ее при этом в живых. Я по змеям не специалист.

Дыббакс нахмурился.

— Мы, должно быть, где-то ошиблись.

— Нет, по буквам все сходится, — уверенно заявил Джалобин. — Ты уж поверь опытному кроссвордисту.

— Но это же белиберда какая-то! — поддержал Дыббакса Джон. — Как можно сказать, что собираешься умереть от рук своих врагов, но при этом тебе улыбнулась удача. И при чем тут лак и хна?

— Во-во! — воскликнул Дыббакс. — Ракшас написал, что полковник Килликранки погиб от укуса королевской кобры. Тут уж не до покраски волос!

Расстроенный Дыббакс в сердцах хлопнул рукой по расстеленной на столе картине, вскочил и заметался по комнате. Потом остановился у висевшей на стене карты Непала и северной Индии.

— «М.У.К.», — сказал Джон. — Это определенно инициалы полковника. Значит, по буквам и правда все сходится. «Зеленые глаза Королевы кобр из Катманду» — тут тоже по смыслу все верно, хотя господин Ракшас в своей записке назвал ее «Королевой-коброй». Нет, похоже, мы все таки правильно выбрали город.

— А парень внизу, за стойкой, сказал, что неправильно, — возразил Дыббакс. Он ткнул пальцем в карту и провел невидимую линию от Катманду к индийскому штату Уттар-Прадеш. — Если верить его словам, нам надо искать где-то здесь.

— Боюсь, он прав, — сказал Джалобин близнецам. — В сущности, мы целились в яблочко, а попали в молоко. — Он открыл баночку с детским питанием — единственной пищей, которую он рисковал потреблять вдали от Англии, — и начал есть.

Дыббакс обалдел.

— Как вы можете есть эту гадость? — спросил он.

— Спокойно, — ответил Джалобин. — Набираю на ложку, открываю рот, помещаю туда содержимое ложки, закрываю рот и…

Дыббакс рассмеялся:

— Но это же замазка!

— Молодой человек, я ем эту, как вы изволили выразиться, замазку, поскольку мой желудок не выносит дерьма, которым кормят за границей. Карри ваш любимый в том числе. А это — идеальная, стерилизованная пища. Ее с чистой совестью можно дать даже грудному ребенку. Самая безопасная еда на свете.

— Грудному ребенку?! — Дыббакс опять покатился со смеху. — Я не дал бы эту дрянь даже собаке.

Джалобин строго сдвинул брови:

— Молодой человек, я вам искренне желаю таких же неприятностей с пищеварением, какими страдаю я. Чтобы вы не смели ерничать! Чтобы стереть с вашего лица эту глумливую усмешку! — Теперь-то Джалобин не боялся произносить свои желания вслух, находясь в компании джинн. А ведь не так давно у него оставалось в запасе одно не исполненное Нимродом желание, и он был вынужден обдумывать каждое слово, чтобы не потратить это желание так же бездарно, как два предыдущих. — Вам бы мои несчастья! Увы, удача отвернулась от моего желудка еще в…

— Повторите-ка! — вскрикнул Дыббакс. — Последнее предложение.

— Удача отвернулась от моего желудка…

— «Удача»! — Дыббакс выхватил листок с расшифрованным письмом Килликранки. — Вот именно, удача! — Он поместил палец под словами и начал читать вслух: — «…я пытался скрыться в этом ужасном месте, где я так страдаю и где, вероятно, умру от рук моих врагов. Теперь мне улыбнулась удача: у меня есть лак и хна».

Он вернулся к карте на стене и издал радостный клич, взметнув руку в победном салюте. Ну наконец-то он сам до чего-то додумался! Значит, он чего-то стоит! Значит, он соображает не хуже Филиппы? И способен шевелить мозгами не хуже Джона? Ура! Ему есть за что себя уважать!

— Вот именно! — вопил он. — Это же проще простого. Неужели вы еще не дотумкали?

Джон озадаченно уставился на карту. А потом, покачав головой, схватил тибетские четки и стал угрожающе ими размахивать перед лицом Дыббакса.

— Ну, говори же, что ты там понял, задавака! — потребовал он. — Или получишь сейчас по первое число!