Охота на хранителей - Сергей Джевага Страница 35

— Где? — прохрипел я.

— Екатеринбург, — коротко ответила Соня. — Слушай Зов!

Я послушался, сосредоточился на ощущениях. Попутно любовался городом. Солнце отражалось от стекол, слепило глаза. Уши ловили смутный гул, в коем смешалось слишком многое: голоса, рев двигателей, глухие удары, музыка. Крыши домов скользили достаточно близко. Виднелись острые шпили антенн, какие-то надстройки, стаи вездесущих голубей.

Соня сделала круг над центром, второй немного шире. На третьем я внезапно почувствовал порядком поднадоевшую тошноту. Сознание на секунду раздвоилось. В груди полыхнула боль. Пальцы начали разжиматься, мир налился чернотой. И затухающий разум отметил: вопль девушки, летящие навстречу дома, деревья и серый асфальт тротуара. Страшный удар чуть не преломил позвоночник. Дыхание вылетело из груди с придушенным кваканьем, ребра затрещали. Резкая боль поразила спину, затылок. Из глаз брызнули искры, хлынули горячие слезы. Сознание потонуло в грохоте, черноте.

Первое, что почувствовал, начав приходить в себя — маленькая горячая ладошка. Рука прижалась к щеке, спустилась ниже и нащупала пульс на шее. Пугливо убежала, но вернулась и вновь погладила щеку. Шелковистые волосы мазнули по носу и лбу, оставили терпкий запах сухих листьев, чего-то невыразимо волнующего. Горячее дыхание опалило кожу.

Боль почти ушла, сгустилась где-то в районе поясницы. Хорошо я треснулся. Но упал с небольшой высоты и довольно удачно. Будет пара синяков да шишек, не более. Уши уловили городской шум. Невдалеке раздавались шаги, голоса, щебет птиц. Рычали автомобили, проревел клаксон. Солнце заглянуло сначала в один глаз, в другой. Мигнуло сквозь веки красноватым пятном.

Я полностью пришел в себя. Но еще минуту прикидывался дохлым, наслаждался прикосновением теплой ладошки. Открыл левый глаз, проворчал с недовольством:

— А где мое искусственное дыхание?

Соня сидела на коленях. Пышные волосы переливались всеми оттенками коричневого и красноватого. Солнце отражалось в удивительно теплых зеленых глазах, делала лучистыми и светлыми. Солнечный зайчик скользил по нежной гладкой коже. Пересек щеку, перепрыгнул на вздернутый носик и пухлые губы. Задержался ненадолго и скользнул вниз, сверкнул на серебристом кулоне между ключиц. В глазах девушки сгустился холод антарктических льдов. Ведьма возмущенно фыркнула, отпрыгнула как от чумного. Сложила руки на груди и процедила:

— Дурак! Искусственное дыхание делают утопающим.

— Заманчиво, — пробормотал я с мечтательной улыбкой на губах. Открыл второй глаз и демонстративно огляделся. — Где ближайший пруд или озеро?

— Разбежался! — фыркнула девушка, негодующе и гордо вздернула нос. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— А жаль, — со вздохом сказал я. — Ну что ж, топиться не буду. А если и буду, то понарошку. А вдруг все-таки спасешь?..

Закряхтел, с усилием сел и осмотрелся. Интересно-то как! Мы находились в обширном дворе, окруженном множеством высотных домов. Рядом небольшой скверик, скамейки. Все новенькое, блещущее свежей краской. По тротуару ходили люди. Спешили на работу, в университеты и школы, отводили детей в детские сады. На лавочках как курицы на насесте восседали старушки. В пролете арки виднелась широкая улица, мелькали автомобили, гудела толпа. Ах да, мы же упали недалеко от центра. Потому и людно. Но удивило другое: два человека практически свалились с неба, а никто и ухом не повел. Не закричали, не вызвали милицию. Да что там, даже смотрели как на пустое место. Глаза тех, кто подходил ближе, становились бессмысленными и будто стеклянными. Взгляды останавливались, движения приобретали механическую четкость. И только когда отдалялись, вздрагивали, начинали вертеть головами. Работало заклятие отвода глаз, не иначе.

Солнце сверкнуло в просветах между деревьями. Потянулось игривым лучиком, провело по лицу. Я прищурился, прикрылся ладонью. Поднялся на ноги и отряхнулся, поправил ремень сумки.

Чувствовал себя не ахти. Тело с трудом освобождалось от ледяных оков онемения, голова кружилась и болела. Во рту привкус железа. Такое впечатление, что хорошенько избили. И даже мысли казались усталыми и измученными. Мозг гудел как трансформатор, буксовал. К рукам и ногам словно привязали свинцовые грузики. В глаза, будто песка насыпали. От встречного ветра слизистая высохла, зудела и болела.

Я потрогал спину, скривился. Принялся соскребать с лица налет из пыли и грязи, соляные дорожки высохших слез. Буркнул не глядя:

— А посадка помягче не предусматривалась?

— Что за мужики пошли? — отпарировала ведьма, вновь злобно фыркнула. — Катался на спине всю ночь, а теперь смеет возмущаться. Интересно, когда вымерли принцы на белых лошадях?..

— В тот момент, когда появились белые «Мерседесы», — ответил я устало. Отстраненно отметил, что начал испытывать извращенное удовольствие от ругани с девушкой. — А вообще когда женщина говорит о принце на белом коне, подразумевает раба… да хоть на зеленом осле. Каждая встречная дура мнит себя принцессой и в грезах видит толпу покорных самцов. И мало кто помнит, что венценосные особы никогда не принадлежали себе. Даже любить права не имели. Браки лишь по расчету, для укрепления политических союзов. Все для государства, родины. А сейчас? Эх-х… В рабство не спешу!

Я помотал головой, пригладил волосы. И взглянул на ведьму. Соня наблюдала за мной с кислым выражением. В зеленых глазах плескалась страшная усталость. Лицо даже не бледное, а серое. Худенькие плечики опустились вниз, будто под тяжким грузом. Ведьма покачивалась на ветру, дрожала.

Сердце, словно кислотой облило. Я ощутил жгучий стыд. Идиот! Разорался тут про права мужчин. А на самом деле по-свински ездил на хрупкой девушке. Соня не подавала виду, что устает. Казалась бодрой и энергичной. А сейчас сдалась. И ясно, почему упали перед самой землей. Солнце. Ведьмы пользуются силой Ночи, Луны и Звезд. А теперь мощный источник подпитки пропал.

Я виновато развел руками, опустил глаза и с искренним раскаянием произнес:

— Прости. Как ты?..

— А иди к черту, Саша! — рявкнула Соня, опалила ненавидящим взглядом. — Развел демагогию! Или забыл, зачем прилетели?

— Еще рас прости, — униженно пробормотал я, поежился. Но вспомнил об образе, напустил равнодушный вид. Встряхнулся и расправил печи, стиснул зубы. — Тогда за дело?..

— Естественно, — прошипела ведьма. Смахнула с лица налет пыли, соринки. — Куда идти?

Я задавил в себе стыд и жалость. Повертелся на месте. Зов тянул в ближайшую арку и дальше через дорогу. Носитель Тотема находился недалеко. И хорошо, беготня надоела. Надо сфотографировать мага и убираться прочь. Постель и сытный завтрак в избушке прекрасная награда за проделанное дело.

— Там, — хмуро сказал я и мотнул головой в сторону арки. Поправил сумку и покосился на измученную ведьму. Спросил нейтральным тоном: — Назад ночью или сил хватит?

— Долетим днем, — с холодком в голосе ответила Соня. — Дай отдохнуть.