Итарис. Возвращение Александры - Марина Кудаева Страница 35

Взяв её под локоть, заставил двигаться за ним вглубь здания.

— Почему нас не встречают?

— Встречают, а кто тебе, собственно говоря, нужен?

И действительно? Желательно вовсе никого бы не было!

Темнота…

Именно темнота встретила Александру, вошедшую вглубь здания. Страх сковывал настолько, что она боялась задать лишнего вопроса ведущему её мужчине, ноги имели свойство заплетаться, и наровились уронить свою хозяйку на пол, но для исключения такой оплошности, Дорион крепко придерживал её под локоть, не позволяя случиться падению.

Столько окон и террас имеется у дворца, что всё внутри должно было озаряться солнечным светом. А здесь полная тишина и темнота, словно её привели в склеп, где её ждёт чудовище, жаждущее расправы…

Мгновение, и перед глазами словно вспышкой озаряется коридор, по сторонам которого стоят квадратные зеркальные колонны, а за ними снова темнота. Теперь чувство страха поселилось ещё с большей силой, Александра чувствует что они с Дорионом не одни здесь, и в темноте, позади колонн что-то скрывается, наверняка это помещение огромно…

Уверенная походка, приподнятый подбородок, и взгляд устремленный только вперёд. Она не боится…

Боковым зрением видит своё мутное отражение, появляющееся в зеркальных колоннах. И достаточно одного поворота одной из такой колонны, чтобы свет падал в нужном направлении, освещая тот или иной сектор тронного зала. Видимость даётся только того — что нужно видеть, остальное скрывается в темноте, по мере надобности.

Дорион серьёзен и молчалив, о чём он думает в данную секунду? Она хотела бы знать!

Он резко остановился, заставив её последовать его примеру и ни сказав, ни слова, даже не взглянув на нее, оставил стоять одну, с растерянным видом смотрящую на уходящего мужчину.

Что он делает? Зачем уходит! Паника накатывала с каждой секундой, заставляя забывать всё на свете. Она одна, вокруг лишь тьма, скрывающая в себе опасность, и ожидать можно чего угодно! Но разве она сможет постоять за себя, зная сколь мерзкие создания, обитают в этом мире…

Тело онемело, и, застыв на месте, она вовсе перестала себя чувствовать живой. Чуть приоткрыв рот, хотела позвать Дориона, что скрылся в темноте, но вместо этого судорожно глотала воздух мелкими порциями, и всё равно не могла надышаться. Она не сможет его позвать, не сможет нарушить ту тишину, что царит в кромешной тьме, дабы не привлечь к себе лишнего внимания.

Зачем он ушёл? Почему бросил? Ведь знал, как ей было страшно! Возможно, это ловушка для неё? Предал? Так он ничего и не обещал! Ощущение чужого присутствия давило на неё страхом от происходящего, помимо собственного сердцебиения отдающего пульсацией в ушах, слышала шорохи, чужое сбившееся дыхание и непонятный скрежет…

Чего они ждут?! Нет сомнения, они отлично видят в темноте, как и полагается хищникам!

Наслаждаются её страхом, рассматривают со всех сторон, чтобы разом наброситься и разорвать?

И снова скрежет…

Свет падает на выступ находящийся в нескольких метрах от неё…

Холод… Он окатывает с ног до головы, заставляя проступить мурашкам по всему её телу, поднимая каждую волосяную луковицу, в след за этим дрожь в ногах и онемение конечностей. Липкий пот покрывает тело с ног до головы, и оставляет ощущение измороси на её коже. Зубы пытаются издать звонкий стук, но она крепко сжимает челюсть, до скрежета.

Жар… Он резко сменяет чувство холода, медленно растекается от пульсирующей височной части головы, заставляя краснеть щеки, а затем всё лицо словно в огне, и даже уши становятся отдельной горящей частью её тела. Жар концентрируется в грудной клетке, заполняя всё её нутро так, что становится трудно дышать. Словно огнедышащий дракон, она выдыхает горячий воздух, опаляющий её горло…

Так проявляет себя защитная реакция организма, на слишком резкое чувство страха вперемешку с испугом, при котором её способности накаляются, становясь защитным рефлексом организма.

Он сидит на троне, как и положено Правителю, широко расставив ноги, руки разведены в стороны.

Его трон — это огромная четырёхугольная колонна, уходящая до самого верха высеченная в виде грубого кресла из непонятного чёрного камня, вдоль которого проходят серебристые прожилки, словно выпуклые вены, создаётся впечатление, что они живые и по ним с бешеной скоростью, пульсируя, несётся неведомая для неё жидкость.

Вардон слишком стар. Голубые глаза с вертикальным зрачком упорно смотрят на неё исподлобья. Его нижние веки опущены вниз и слегка вывернуты, от чего видна красная подкожная ткань, находящаяся под глазами. Кожа свисает со скул, словно у бульдога, от чего его рот изгибается в обратной улыбке, и тянет вниз нижнюю губу, оголяющую нижнюю часть десны полную острых жёлтых зубов. Это лицо не способно выражать эмоции. Настолько дряблое тело, что он будто растекается на своём троне. Его правое крыло вывернуто, скрючено, словно после прокрутки в мясорубке, и неестественно выгибается в ломаной форме, свисая с трона на пьедестал дырявой половой тряпкой. Левое крыло собрано, и покрывает левую часть его тела, будто броня, замертво прилипшая к коже. Помимо крыльев за его спиной торчат шипы, что паучьи лапы, они направлены остриём вперёд, отливают серебром, будто их специально полировали для такого случая. Тощие бледные ноги расставлены широко, а между ними свисает полотно от передней набедренной повязки, что в единственном виде красуется на его теле, оно полностью вышито серебристыми надписями присмотревшись к которым виднеется герб мидаров.

Старый, дряхлый старик, по выражение его лица, наверняка выживший из ума!

Тебе нечего боятся…

Скрежет…

Его когти слишком длинны для таких тощих дряблых рук, тем не менее, он проводит ими по камню, из которого сделан его трон, по залу разносится скрипящий скрежет, от которого Александра приходит в себя и слегка морщится. Он продолжает смотреть на полную страха девушку, что бледной статуей стоит перед ним.

Слышно его булькающее с хрипотцой дыхание, от которого Александру начинает немного судорожно потряхивать.

— Я долго думал, — нарушив тишину, слышится его сиплый хрипящий голос, свисающие скулы мешают, нижняя губа свисает, даже не пошевелившись, речь даётся ему с трудом — представлял, как я расправлюсь с Мирэллой, посмевшей вернуться в мой мир. Её дар не должен был пропасть, и я не находил себе места думая как его передать другому! — пару хриплых вздохов и он продолжил:

— Но ты решила все мои проблемы, — рассмеялся он глухим скрипом, заставляя содрогаться грудную клетку, и каждую складку на его животе.

Александра слушала его, боясь пошевелиться, его вид был омерзителен и пугающий до дрожи в ногах, что предательски подрагивали при каждом слове, доносившемся из его рта. Он был отвратителен, смотреть на это чудовище стоило ей больших усилий, но только от него зависела её дальнейшая судьба. Она знала, что сейчас свершится её приговор, и, сжав в кулаках ткань платья, ждала…