Янтарь в болоте - Дарья Кузнецова Страница 35

Спорить никто не стал, и длинная процессия потянулась по тропе в сторону дворца. Впереди – княжич с Вьюжиным, следом Олег с Шариком, а дальше все остальные, ведущие лошадей в поводу. От предложения поехать верхом глава Разбойного приказа пренебрежительно отмахнулся, сказав, что спешить некуда, как раз, пока дойдут, соберутся все нужные люди, а он, дескать, с удовольствием прогуляется и полюбуется красотами.

– Кто же на нас напал, Алексей Петрович? – спросил Дмитрий. Был он недоволен, хмур, но уже явно держал себя в руках.

– Немного терпения, княжич, скоро все прояснится. Я, разумеется, прошу тебя присутствовать при разговоре с предполагаемыми злодеями. Я уверен, это окажет на них должное воздействие. И тебя, Олег Сергеевич, тоже. Особенно если вот с таким же лицом.

– Я могу еще более зверское состроить, надо? – невозмутимо предложил тот.

– По обстоятельствам. – Вьюжин улыбнулся уголками губ. – А то еще повязку снимешь и вообще всех распугаешь.

– От меня не убудет.

Отказываться от предложения поучаствовать в представлении Олег не собирался: ведь такой замечательный способ удовлетворить любопытство и получить сведения из первых рук! Он плохо знал нынешних придворных и потому довольно смутно представлял, кому за два дня успела помешать чернявая алатырница. И уже не пытался отмахнуться от понимания: вся эта история интересует его только потому, что связана с загадочной Алёной, окажись жертвой та же Ульяна, ему было бы наплевать.

Впрочем, если подумать, предположение находилось легко, на основании одного только здравого смысла: княжеский титул и наследство – отличный повод для ненависти со стороны тех, кому все это богатство не досталось. Кто там, правда, еще есть из наследников, Олег не знал, но был готов познакомиться. И заодно посмотреть на Вьюжина в деле, тот был весьма остроумен и умел работать красиво, а сейчас явно замыслил нечто эдакое.

Ну и, чем леший не шутит, на Алёну тоже посмотреть хотелось, вряд ли разбираться с покушением на нее Алексей Петрович станет в ее отсутствие. Правда, на чернявую хотелось бы смотреть в другом виде, но и в сарафане тоже неплохо.

Поймав себя на последней мысли, Олег не сдержал нервного смешка. Вот подтрунивал над ним княжич, и Озерица намедни тоже, и огрызался он очень убедительно. Но ведь правы оба: зацепила его эта девчонка, и крепко зацепила. Не такая она, как остальные здесь. Причем сейчас думал он не о чистой душе, ясном взгляде и том тепле, которое ощущал рядом, а о чем-то более общем и широком. Не хуже и не лучше, а словно степь с горами сравнивать. Вот уж точно хорунжий, из простых, боевая и серьезная девушка. То ли соскучился он по таким за минувшие с войны годы, пока тут сиднем сидел, то ли…

– А ты, воевода, к слову, как сам-то здесь оказался? – Вьюжин бросил на него задумчивый взгляд через плечо.

– Плаваю я тут, – спокойно ответил Олег. Не был бы глава Разбойного приказа самим собой, если бы все мелочи не подмечал. – Под тройной ивой приятный заход в воду, с песочком, вот оттуда – до Горелого острова и обратно, пока не надоест.

– Это, почитай, версты полторы будет? – прикинул боярин. – И быстро ли плаваешь?

– Не жалуюсь, но в тот момент, о котором ты спрашиваешь, я как раз на берег вылез обсохнуть. А тут девка в крик, ну и Шарик встревожился, я не стал раздумывать, побежал. Ты меня в чем подозреваешь-то, Феликс Петрович? Сразу скажи, а то уж больно издалека зашел.

– Подозревать тебя – дело неблагодарное, воевода. Какой из тебя заговорщик с такой дырявой памятью, что имя мое выучить не можешь? – вздохнул он с показной грустью, но и княжич, с интересом слушавший старших, и Олег могли поручиться, что боярин про себя посмеивался.

– Могу. Но не хочу, – возразил Рубцов. – Так честнее. Ну и Железный Феликс звучит все-таки лучше, чем Железный Алекс.

– Имя-то какое чудное… Феликс, – не утерпел княжич.

– Хорошее имя. Значит «счастливый», – пояснил Олег.

– А почему непременно железный должен быть? – продолжил любопытствовать Дмитрий.

– Исключительно из большого уважения к твердости, надежности и несгибаемости, – невозмутимо ответил Рубцов, а Вьюжин все-таки рассмеялся.

Алексей Петрович прекрасно знал, о ком говорил Олег. Он вообще о первом княжеском воеводе знал немногим меньше, чем тот сам о себе мог вспомнить, разве что детством почти не интересовался. Вот как раз со времен того непродолжительного, но очень утомительного знакомства Олег и звал его Феликсом.

– Нет, воевода, ты точно не свое место занимаешь. Шел бы ко мне в шуты, а?

– Благодарю покорно, для шута у меня мозгов недостаточно. Тем более тебе одному почему-то смешно, мне вот перед княжичем немного стыдно.

– Так я и зову к себе, не к князю, – спокойно отозвался Вьюжин. – А княжич еще молод, у него иные забавы, что ему стариковы потехи? А вот до моих лет доживет – начнет ценить эдакие мелочи.